Альтернативный Восток.
Данное произведение носит исключительно развлекательный характер и
никак не желает оскорбить кого-либо. Все персонажи и история
являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или
когда-либо жившими людьми случайно.
Планируется дилогия!
___________
Куда меня везут? Почему обращаются как с диковиной вещицей, которую
боятся повредить? Зачем надели мешок на голову, как только вывели
из аэропорта?
Я не знаю. Ничего не знаю.
Моя реальность слишком пугающая,
чтобы пытаться представить, что ждёт меня там… среди золотых песков
под раскалённым солнцем дикой пустыни. Сколько бед она подарит
мне?
Столько вопросов и ни одного
ответа.
Единственное, что я уловила, когда
один из сопровождающих меня мужчин потрогал прядь моих волос, это
пару фраз, заканчивающихся строгим предупреждением: «Она
принадлежит Джафару Аль Нук-Туму».
И мне остается лишь гадать, кто же
такой этот пугающий даже своим именем мужчина. Каков он, мой
будущий муж? Будет ли уважать меня? Любить? Смогу ли я полюбить
его? И почему мне нельзя смотреть на него?
Звезды бы померкли от моего ярого
желания узнать хотя бы клочок заранее израненного будущего. Однако
я успокаиваю себя тем, что отец наказал бы меня в разы жестче,
поэтому мне стоит быть благодарной Марату за помощь и молиться,
чтобы мой муж не обижал меня. Нелюбовь ведь можно пережить?
Но сколько бы я себя ни утешала,
страх подкрадывающийся подобно голодному зверю, заставляет меня
оступиться в болото паники. С каждой новой секундой она затягивает
меня все глубже. Вынуждает внутренности сжиматься болезненным
спазмом, грозя вывернуть их наружу.
Прошло много часов с тех пор, когда
я последний раз видела человека, обещавшего, что со мной все будет
хорошо. Что меня не обидят, и я буду в безопасности. Но прямо
сейчас, оказавшись с мешком на голове между двух огромных мужских
тел на заднем сиденье машины, я хочу кричать о том, что меня
обманули.
Вот только в следующее мгновение
раздается чужой крик. Мужской. Разъяренный. И неожиданно мое тело
от резкого торможения едва не вылетает вперед. Если бы не жесткая
хватка.
Тяжело глотая ртом воздух, быстро
мотаю головой из стороны в сторону, будто пытаюсь сквозь проклятый
мешок прозреть и понять, что произошло. Но кроме мужских криков
вперемешку с матами я не могу разобрать ничего, задыхаясь от
недостатка кислорода.
А потом внутри все замирает,
застывает в ледяном ужасе от оглушившего меня первого выстрела, за
которым следуют дикие крики, режущие уши. По виску стекает капля
холодного пота, однако я не рискую пошевелиться.
С минуту не дышу, ожидая, что эти
выстрелы настигнут меня, причинят боль, но в итоге выдыхаю
скопившийся в горле страх, когда слышу хлопки дверей.
Почувствовав свободу, я неуверенно
ощупываю дрожащими руками сиденье вокруг себя и, убедившись, что
мужчин, сидевших всю дорогу по обе стороны от меня, нет, судорожно
стягиваю повязку. Правда, как только делаю это, тут же жалею.
Первое, что я вижу, — это голову
мужчины на руле… с воткнутым в нее ножом. Мой рот открывается в
немом крике, стоит мне заметить его безжизненные глаза, смотрящие в
пустоту. А после все начинает происходить как в замедленной
съемке.
Дикари в черных одеяниях верхом на
арабских скакунах, как мрачные тени среди ясного дня, метающие ножи
быстрее пуль. Зажмуриваюсь, когда одна из лошадей принимает выстрел
в грудь и, поднявшись на дыбы, издает свой последний стон боли.
Всевышний…
Сердце разрывается от жалости к
невинному животному, и я даже не понимаю, как, — а главное, зачем —
выбираюсь из салона машины, позволяя горячим пескам обжечь ступни
даже сквозь обувь. Но боль сейчас последнее, что меня волнует,
потому что я с ужасом осознаю одну пугающую вещь: люди, которые
должны были меня доставить Аль Нук-Туму, один за одним утопают в
огненных песках, захлёбываясь собственной кровью. Люди, которые
были моей единственной защитой.
