Несколько лет спустя Виктория Янсонс
с упоением будет вспоминать тот день, когда она вместе с подругой
отправилась в Берлин, где всё так стремительно завертелось.
Летняя ночь за окном сменилась
туманным и промозглым утром, не предвещавшим, на первый взгляд,
ничего интересного. В маленьком латвийском городе отсутствовали
развлечения и пороки мегаполисов. Ах, какая тоска!..
Вика проснулась с неожиданным
пониманием того, что так дальше продолжаться не может. Она хотела
жить, а не уныло существовать. Она мечтала о любви, о дифирамбах в
свою честь, приключениях на пятую точку и о путешествиях. Вполне
нормальные желания для юного существа, ещё не придавленного
тяжестью ответственности, работой и прочими “прелестями” взрослой
жизни.
Встав с кровати и одёрнув
задравшиеся во сне края майки, Вика потянулась, подошла к зеркалу и
уставилась на своё отражение. На неё смотрела симпатичная
длинноволосая девушка со слегка припухшими после сна веками. Карие
глаза смотрели строго и холодно. Из-за такого взгляда многие
принимали Вику за “стерву, которая себе на уме”, но она была не
такой. Совсем не такой.
“Ты заслуживаешь большего, чем
имеешь сейчас, чего-то особенного и потрясающего. Ты стопроцентно
готова к переменам. Ты обретёшь прекрасный замок и шикарного
мужчину, властного босса мировой корпорации или, на худой конец,
крутого агента по продажам недвижимости”, – сказала своему
отражению Вика и вздохнула.
Она твердила эту “мантру” по утрам
уже несколько недель подряд, вот только пока её жизнь не менялась.
Оставался год до получения степени магистра на социологическом
отделении университета, где она училась не по зову души, а по
инициативе предков. Учёба её задолбала. Однокурсники тоже
раздражали Вику не на шутку. Особенно парни.
Зануды-ботаники или же развязные и
наглые мажоры; “свои-в-доску-парни”, простоватые, с потугами на
юмор, несмешной и банальный до зубного скрежета; тихие скромняги
или пребывающие вечно на своей волне гики – никто не вызывал у Вики
ни малейшего интереса.
Достали, собственно говоря, и
предки, которых Вика любила, но в силу своего мировоззрения и
продолжавшегося юношеского максимализма не понимала. Мать
переживала, что она до сих пор не завела себе хахаля, а лишь
торчала по вечерам в сети, ведя переписку, слушая музыку и смотря
аниме. Отца беспокоило её стремление к независимости, к чему она
была, по его мнению, пока не готова, хотя дочурка делала вид, что
она взрослая и хорошо разбирается в этой жизни и в людях.
Душа Виктории разрывалась между
нелёгким выбором: утонуть в серых буднях, когда-нибудь поддавшись
ванильной романтике или пресловутому половому инстинкту, завести
среднестатистического парня и не менее среднестатистических детей,
коротать дни на нелюбимой, но необходимой для выживания работе. Или
же...
Главными для девушки были иные
ценности. Понятие счастья у каждого своё и Вика ценила людей,
которые не лезли к ней и не навязывали своего мнения на этот
счёт.
Включив на ноуте музыку, Вика
отправилась на кухню за кофе. Она достала кружку, поставила на
плиту чайник и услышала звонок. Айфон навязчиво разрывался мелодией
немецкого марша.
“Кого это надирает с утра пораньше?”
– зевнув, подумала Вика и вернулась в спальню. Посмотрела на
высветившееся на экране имя абонента и взяла трубку. Звонила её
подруга, Джулия Сальери.
— Салют, Вика! – голос Джулии звучал
радостно и бодро.
— Привет, а почему ты звонишь? –
удивилась Вика. – Да ещё так рано.
Джулия жила в нескольких тысячах
километров от Виктории, и они никогда не виделись в реальной жизни,
а познакомились в сети. Общались они уже несколько лет,
переписывались в чате на разные темы, будь то философия, бытовуха и
религия и находили в лице друг друга интересного собеседника.
Разговаривали они “вживую” всего пару раз. Вике было непросто
привыкнуть к быстрой речи подруги.
