– Если все так хорошо, как ты утверждаешь, – сказал Эмиль, делая
глоток из бокала с кровью. – Почему ты меня боишься?
Мы сидели рядом, так близко, что под столом его бедро касалось
моей голой коленки. Время шло к полуночи: на мне был шелковый
красный халат, но Эмиль недавно вернулся. Я сосредоточенно
рассматривала ногти, пристроив ладонь поверх рукава бежевого
пиджака.
Ужин как-то сразу не задался. Передо мной стояли тарелка с
остывшим бифштексом и фужер.
– Я не боюсь, – вампир в конце зала переступил с ноги на ногу. –
Вы неправильно поняли.
Он стоял на пороге, не смея войти. Между нами было метров
тридцать – гостиная у нас с Эмилем просторная.
Терпеть не могу, когда его подручные приходят во время
ужина.
– Почему ты посмотрел на мою жену?
Я заинтересованно подняла глаза. Под ногтями все равно чисто – я
убрала черную кайму от оружейного нагара перед ужином.
Нет, этого парня я не знала. Кто-то новенький.
Высокий – почти, как Эмиль. Черная куртка не трещала на плечах,
но все равно крупный. Молодой, а значит, амбициозный. Лицо широкое,
с перебитым носом, как у боксера, и напряженное, словно он ждал
атаки.
– Я не смотрел…
– Нет, смотрел, – Эмиль сделал еще один мучительно-медленный
глоток. Этот бокал он цедит весь вечер. – Хочешь, чтобы она меня
успокоила?
Мой взгляд скользнул по лицу мужа – я оценивала настроение.
На первый взгляд все нормально: он откинулся на спинку стула, но
мышцы зачерствели, верхняя губа напряглась – ему хотелось
оскалиться. Сердце кольнула нежность: он выглядел уставшим. Когда
мы поженились, мне стало спокойнее – я посвежела. А Эмиль наоборот:
наша разница в возрасте стала очевидной, тяжелые годы разом
отразились на его лице.
У вампиров не бывает легкой жизни, а бизнес сам по себе
выматывает. Ему бы сейчас спать лечь, а не распекать
подчиненных.
Верхние пуговицы сорочки он расстегнул – уже расслабился дома.
Свободная рука легла на спинку моего стула. Эмиль поднес бокал к
губам, вдохнул, наслаждаясь запахом крови. Еще один глоток –
долгий, тягучий. Он не сводил с подчиненного пристального взгляда,
наблюдая, как тот нервничает.
Мой муж вампир: ему приятно пугать тех, кто слабее.
Что дальше будет, даже думать не хочу – Эмиль раздражен.
Прострелит ему ногу или разобьет лицо, чтобы поставить на место,
для них это в порядке вещей. Я просила Эмиля не стрелять в доме.
Очень просила. Бесполезно.
Любить вампира – вообще тяжкий крест.
Я наклонилась к нему и сжала руку.
– Я наверх.
Он и бровью не повел, когда я встала, и вышла в задние двери
зала. Уже у лестницы услышала очередную придирку:
– Ты помешал моей жене ужинать. Она ушла.
Специально цепляется – чем-то его допёк этот вампирчик. Обычно
он себя так не ведет… Ладно, кого я обманываю.
Выстрел я услышала на втором этаже. Вампир удержался от крика –
хорошо знает Эмиля. А то начнется: ты помешал моей жене отдыхать,
ты косо посмотрел ей вслед…
Мой муж чудовище. А как же.
Дом был слишком велик, но спальня мне нравилась – уютная.
Я прикрыла дверь и подошла к окну. Старая привычка: из нашего
окна ничего интересного не увидишь – мы жили в глуши. Я любила огни
большого города, а здесь пришлось довольствоваться светом фонаря у
ворот.
Скоро в коридоре раздались тяжелые шаги Эмиля. Я не обернулась,
когда распахнулась дверь, но ощутила легкий сквозняк на ногах и
плотнее запахнула вырез халата.
Он подошел со спины, со стуком поставил на подоконник фужер и
резко пододвинул ко мне.
– Прости.
Плотно сжатый рот выдавал напряжение, а взгляд профессионального
убийцы подсказал, что извинения простая формальность. Я
улыбнулась.
Бокал с кровью он держал под донышко. Пальцы стиснули стекло
крепче, чем следовало.
– За что ты его? – спросила я.
