— Уберите руку с моего зада!
— Я могу купить любой зад в этом городе и Ваш не исключение.
— Я Вас поздравляю. Но мой зад не продается, и, думаю, танец
пора заканчивать, — дергаюсь, но сильные руки олигарха плотно
прижимают меня к крепкому, почти каменному телу. — К тому же у Вас
холодные ладони.
— Специально для Вас я могу растереть их, и они согреются, —
усмехается олигарх и начинает активно елозить по моей пятой точке
ладонями, от чего я охаю.
Хозяин вечера не оставляет выбора. Он решил, что мы будем
танцевать, и мы танцуем.
— Прекратите сейчас же! Это неприлично!
Мое платье задирается. Остальные гости с интересом оглядываются
на нас.
— О приличиях надо было думать до того, как обманом пробрались в
мой дом.
Чувствую его запах так ярко и так сильно, что от ощущений на
время сносит крышу. Удивительно, как человек может раздражать и
привлекать одновременно. Полянский, несмотря ни на что, относится к
типу людей, обладающих животным магнетизмом. Это люди, рядом с
которыми неосознанно хочется находиться как можно дольше.
— Так говорите, будто я через окно залезла.
Он слега отодвигается и заглядывает мне в лицо.
— Вы худшая эскортница из всех, кого я знаю. Вы должны быть
ласковой и податливой.
— Ничего я Вам не должна. Опять Вы за старое? — закатываю глаза.
— Я сотню раз Вам говорила, что я не проститутка.
— Сколько Виктор платит Вам?
Я встаю на носочки и шепчу непристойно огромную сумму ему на
ухо, пусть подавится. Конечно, никакая я не проститутка, но раз ему
нужна сумма, так пусть она будет неподъёмной. Он снова усмехается.
Гораздо выше мня ростом, спортивного телосложения, широкоплечий, он
будто сковывает в тиски, не давая возможности повернуться. Ощущаю
себя маленькой, беспомощной птичкой, пойманной в сети. Миллиардер
мог бы узнать всю необходимую информацию обо мне за секунды,
применить силу или попросту нажать на нужные болевые точки, но для
него это азарт — игра, которой он забавляется от скуки.
— Когда окончен танец решаю только я, — Полянский смотрит на
меня высокомерно, чуть склонив голову на бок.
Правая рука крепко сжимает ягодицу, а левая медленно и плавно
сдавливает мои пальцы. Больно, но я не подаю виду. Он обладает
какой-то непостижимой, завораживающей властью вкупе со способностью
всегда и во всём становиться командиром. Не мудрено, что женщины
сами падают к его ногам, укладываясь в ровненькие, легкодоступные
штабеля. Вырваться я не пытаюсь, его дорогостоящие туфли придавили
к полу мой блестящий, длинный подол, и если я начну отодвигаться,
то попросту порву платье. А мне нравится мое платье.
— Я могу сделать с Вами все, что захочу, — за этой фразой
следует долгая многозначительная пауза. — Подвесить ногами к
люстре…
Неосознанно смотрю на потолок, где сверкает огромная
трехъярусная люстра от «Версаче». Во рту пересыхает. Представляю
себя вниз головой, дрыгающую ногами, с подолом юбки, закрывающей
лицо. Все гости смотрят на мой зад в шелковых трусиках, смеются и
хлопают. Вряд ли кто-то посмеет возразить хозяину. Становится не по
себе. Я уверена, если ему взбредет в голову, он это сделает. И
ничего ему за это не будет. Наглый бизнесмен — олигарх, один из
тех, кто обладает огромным состоянием и считает себя королём
жизни.
— Могу отправить домой голышом по трассе, — его глаза азартно
блестят, он даже сладко облизывает губы, будто лев в предвкушении
добычи.
— У Вас извращенные фантазии. Не пробовали обратиться с этим к
врачу? Говорят, сейчас и не такое лечат.
— Признавайтесь, Вера Образцова, что Вам нужно? Иначе, — еще
одна жутковатая пауза, — я познакомлю Вас с моими доберманами.
Собак я не люблю, особенно больших, а его голос спокоен и
хладнокровен — это начинает напрягать. Чертов богач так близко, что
я почти пропиталась его мужским запахом: настоящим и опасным. Мне
не нравится этот грубиян, его цепкие наглые руки и жестокий тон, но
по какой-то необъяснимой причине он завораживает и будит во мне
новые чувства, я забываю о нормах и гранях приличия. Отчаянно
борюсь с собой, стараясь вернуть ситуацию под контроль.
