Пролог
Старая, деревянная лестница противно
скрипнула под ногами. Поломанные перила опасно шатались. Я медленно
поднимался на второй этаж, боясь лишнего шума.
Заколоченные разным деревянным хламом
окна первого этажа, раскиданные вещи, перевёрнутая мебель,
перекошенное фото с улыбающимися людьми, наискось перечёркнутое
неровной, бурой полосой в полстены... Всё говорило о том, что люди
от чего-то прятались и это что-то, похоже, ворвалось в дом, и
произошло страшное. Противная вонь, отдающая кислятиной и гнилью,
сильно напрягала нервы.
Я был готов к опасности,
подстерегающей меня в этом доме. Но, всё, как обычно, происходит
очень неожиданно.
Ваша жизнь в таких ситуациях зависит
от наработанных месяцами реакций.
Когда я увидел нечто, то растерялся,
хотя видел их тысячи и убивал сотни раз.
Маленькое существо, ребёнком ЭТО
назвать язык не поворачивался, покачиваясь, дёргая назад, то одним,
то другим плечом, подволакивая пальцы ног, вышло из спальни.
Склонив голову набок, неестественно вывернув шею и утробно заурчав,
шагнуло мне навстречу. Её огненно-рыжие волосы висели грязными,
застывшими сосульками. Когда-то огромные, зелёные глаза, теперь
поддёрнутые мутной плёнкой, словно у дохлой рыбы, плотоядно
таращились на меня, не выражая ничего, кроме голода. Запёкшаяся
бурая корка на лице и руках, перепачканное в крови светло-зелёное
платье, указывали на недавнюю трапезу.
Оно тяжело дышало, выдавливая воздух
с сипением и хрипом, на вдохе воспроизводя жуткое урчание, не
присущее никому живому. Оскаленные грязные зубы с остатками мяса и,
кажется, какой-то ткани, клацали, предвкушая очередную поживу,
приближались ко мне.
Я же стоял, как вкопанный, не
чувствуя собственного тела. Липкий, леденящий ужас струился в жилах
вместо крови. Грудная клетка, замершая на вдохе, отказалась
работать, скованная судорогой, до тех пор, пока пронзительная боль
в руке, оттого, что её жрут, не вывела меня из ступора.
Перехватив свободной рукой томагавк,
я нанёс удар...
Я сидел на ступеньках, весь в крови,
баюкая укушенную руку, и смотрел на двух одинаковых призраков, с
разными по цвету волосами, которые обнимали третьего призрака –
рыжеволосую девочку, гладя её по голове. Призраки исчезли, не
сказав мне ни слова. Я остался наедине со своими мыслями...
– Вы обратно меня не берёте с собой?! – возмущался недовольный
Аби, таская ящики в машину. – На остров с Мухой не пустили в рейд,
с Прапором не пустили и сейчас с собой не берёте! – Поставил
раздражённо ящик в кузов.
– Э-э! Не картошку таскаешь, офигел так швырять?! – сделал
замечание шедший следом с очередным ящиком Студент. – Ты бы ещё в
футбол с ним сыграл! Ерунда ведь, что там боезапас, да?
– Прости, я нечаянно. Но серьёзно, Студент, почему меня уже
вторую неделю дома держат, как маленького?! Вообще-то, это уже
возрастная дискриминация получается! Я жаловаться буду, – наигранно
насупился парнишка, пытаясь изобразить как можно более серьёзное и
злое лицо.
– Да, да, правильно, Аби! В письменной форме, пожалуйста, и на
стол к Седому! – съёрничал Фома, ставя ещё один ящик в автомобиль.
– Глава рассмотрит твою жалобу, и виновные понесут наказание в
обязательном порядке, – хихикнул он, разворачиваясь в обратном
направлении.
Мальчишка насупился на самом деле: – Так нечестно, правда. Что
я, хуже других что ли. Я уже не ребёнок, – тащился подросток,
опустив голову, вслед за Фомой.
– В том-то и дело, Аби, что ты ведёшь себя, как маленький. Тебе
Леший что сказал? Сидеть дома на хозяйстве и смотреть за живностью.
Почему Рыся не ноет? Она точно так же сидит вместе с тобой. Но от
неё мы ещё ни единого звука не слышали, а ты уже весь мозг
выклевал. Тоже мне, птичка заёбышек. За лисятами, по-твоему, кто
следить должен? Или давай их раздадим, к чёртовой матери, тогда и
забот у тебя не будет. На, вот, лучше, тащи, – Фома сунул в руки
мальчишке объёмную сумку, – скажи Студенту, что всё остальное сам
подниму.
