Небольшая полу тёмная комната освещается камином, который наполняет тишину негромким треском в этот сырой вечер.
У камина сидит седой джентльмен и наслаждается сигарой, держа её в левой руке, а в правой бокал очень хорошего, красного вина, которое очень красиво переливается бардовым цветом.
Сигарный дым после каждого выдоха аккуратно поднимается и заполняет весь потолок, словно потолок обволокло пеленой.
Из дальней части комнаты из темноты появляется женское лицо, это была симпатичная женщина с бледноватым лицом и небольшого роста она работала служанкой в этом мрачноватом старом доме.
Роза обратилась к хозяину.
Какой приятный нежный голос у Розы про себя подумал Ричард.
Как бы было хорошо, если бы Роза согревала меня своим голосом в холодное мрачное утро, подав чашку горячего кофе в постель.
– Да, да…! Роза, входите.
– Сэр, вам нужна моя помощь?
– Роза, если вас не затруднит, приготовьте мою рабочую одежду к полуночи.
Сказал Ричард, выпуская клубни дыма изо рта.
Служанка развернулась и исчезла в темноте.
Ричард сидел в кресле, разглядывая картину над камином, дожидаясь полуночи.
На картине был изображён портрет его отца, он частенько рассматривал эту картину.
На картине отец был лысый, с выразительным лицом, большим плоским лбом, длинным носом, с небольшой горбинкой, с большими синими глазами и в тёмном пиджаке.
Его взгляд был строгий, и Ричарду казалось, что портрет хочет ему что-то сказать, но он понимал, что это всего лишь его воображенье.
Периодически переводил свой взгляд на камин, делал затяжку и снова смотрел на картину.
Через некоторое время он аккуратно встал с кресла затушил сигару, поставил пустой бокал на камин и не спеша, прошёл по скрипучим половицам в угол комнаты.
Он взял из шкафчика карманные часы отца и вышел из комнаты.
Роза подошла к Ричарду и протянула ему его одежду.
Он надел чёрный длинный плащ, чёрный цилиндр и взял чёрную отцовскую трость, и вышел из дома.
Он шёл вдоль дома, стаяли мрачные деревья, на небе переливалось красным цветом полнолуние, тучи затянули небо, и звёзд не было видно.
Он подошёл к ограде кладбища и с противным скрипом приоткрыл дверцу, и шагнул в туман, который от сырости покрыл кладбище.
Он был такой густой, что не было видно могил, и Ричард чувствовал себя как на поляне.
С кладбища тянуло сыростью и землёй, как после пашни.
При входе на кладбище слева стояло маленькое здание, где Ричард «работал», просто сидел и ждал, когда наступит утро.
Он зашёл в дом, зажёг три большие свечи, в доме стоял стул, стол, а на стене висели большие старинные часы с маятником, которые показывали полпервого-ночи.
На столе тетрадь с ручкой он иногда туда что-то записывал и две книги.
Одна из них была библия, а вторая писателя Эдгара Аллана По он её читал, чтобы отвлечься.
Ричард был не суеверный, просто библия была не его и лежала здесь уже давно, и он просто не стал её выкидывать.
Ричард повернул стул, сел, закурил сигару, которую достал из кисета и молча, дымя сигарой, смотрел в окно.
Ричард сидел, покуривая сигару, смотрел в окно и периодически переводил взгляд на большие старинные часы.
Туман всё сгущался, становилось всё темней и темней и он, превозмогая сон, всё же задремал, но от боя часов вскочил, как безумный и ошеломленный, и неуклюже спотыкаясь, выскочил на улицу, выломав дверь и споткнувшись о лестницу, упал лицом в грязь.
Грязь появилась от влажности и сырости, и утренней росы. Он не знал, что его так напугало.
Ведь он не первый раз приходил ночью на кладбище,
после смерти его любимого отца. Это было его предсмертное желание.
