Зал аэропорта наполнен оживлённым шумом голосов и стуком
чемоданных колёсиков. Обычно я люблю эту суету с её быстро
сменяющимися лицами и звуком громкоговорителей, но сейчас
наслаждаться ей мешает волнение. Не каждый день возвращаешься домой
после четырёх лет учёбы в другой стране.
Моя жизнь сделала очередной разворот на сто восемьдесят
градусов. В Лозанне я потратила почти год на то, чтобы привыкнуть к
новым местам и обзавестись друзьями, и теперь мне нужно сделать то
же самое, только дома. Получится ли у меня на этот раз? Пять лет
назад мне едва ли удалось.
— Не меня ищете, леди? — улыбчивый вихрастый парень в модной
толстовке возникает передо мной так внезапно, что я отступаю.
— Такси не нужно, спасибо, — отвечаю с улыбкой и как можно
вежливее.
— Такси? — брови парня непонимающе взмывают вверх. — А я похож
на таксиста?
Окончательно смутившись, я бормочу «извините» и экстренно волоку
свой чемодан к кафе неподалёку. Всё никак не привыкну к тому, что
за последние два года моя скромная персона стала пользоваться
популярностью у противоположного пола. Очевидных изменений в
зеркале я не наблюдаю, кроме разве что отсутствующих брекетов,
смены причёски и трёх-четырёх набранных килограммов, но, кажется,
остальные видят другое.
— Лавандовый раф, пожалуйста, — говорю я светловолосой
девушке-бариста и, разблокировав экран, быстро набираю Луизе
сообщение: «Я рядом с кофейней. Ты где?»
«У тебя СМС не подключены, швейцарская фифа? Я ещё с утра
написала, что у меня не получается вырваться. Даня тебя
встретит».
Сердце делает неожиданный кульбит, и это мне совсем не нравится.
Я ведь уже не та девочка-подросток, что млела от лучшего друга
своей сводной сестры. К тому же, судя по фотографиям в инстаграме
Луизы, их дружба с Данилом наконец перешла во что-то большее.
Помню, мама часто шутила, что у Дани глаза, очевидно, находятся на
заднице, если он до сих пор не предложил сестре встречаться с ним.
Так вот, спустя много лет он, кажется, прозрел.
Я забираю свой кофе и, бросив евро в банку с надписью «Чаевые»,
обшариваю глазами зал. Наверное, я слишком накрутила себя из-за
возвращения. Поживу в доме отчима пару недель, пока не найду
квартиру, и параллельно буду искать работу. Да и не совсем с нуля
придётся всё начинать: в Москве у меня осталась лучшая подруга
Радмила, уже неделю фонтанирующая радостью по поводу моего приезда,
ещё есть Луиза, с которой у меня прекрасные отношения. И Пётр — так
зовут отчима — кажется совершенно искренним в своём намерении
воссоединиться как семья, несмотря на то что после смерти мамы я
стала фактически чужим для него человеком.
Данила я замечаю возле зоны эскалатора. Крепче сжимаю чемоданную
ручку, чтобы подавить дрожь в пальцах, и начинаю идти ему
навстречу. В последний раз мы виделись перед моим отлётом в
Лозанну, когда мне только исполнилось семнадцать. Он всё такой же
красивый и, судя по тому, что парочка девушек модельного вида с
интересом на него оглядывается, всё с такой же лёгкостью привлекает
взгляды женского пола. Хотя разве могло быть иначе? Двадцать семь —
это слишком рано для того, чтобы резко подурнеть и обзавестись
животом и лысиной.
Данил застывает в центре зала, оглядывается и лезет в карман за
телефоном. Меня он не замечает. Я ускоряю шаг и для верности
поднимаю руку.
— Данил! Даня!
Его глаза исследуют пространство около меня, перемещаются левее
и вновь возвращаются. Озабоченная серьёзность на лице сменяется
непониманием, а затем удивлением. Кажется, Данил не сразу меня
узнал.
— Привет! — я широко ему улыбаюсь, стараясь не замечать, что за
эти четыре года его худощавая фигура претерпела ряд выгодных
изменений, а зелёные глаза всё такие же пронзительные и глубокие.
Немного краснею, но ведь это можно списать на спешку, на духоту и
на горячий кофе. — У нас с Луизой случились небольшие непонятки. Я
только пару минут назад узнала, что встречать меня будешь ты.
