Вероника
— Она уходит со мной.
На стол перед моим братом упало
несколько купюр. Бросивший их мужчина осмотрел меня с головы до ног
полным презрения взглядом.
— Прикройся, — сдёрнул со стола
скатерть и всучил мне.
— Эй, мужик, — брат встал. Его
глумливая усмешка стала ещё кривее, — куда ты торопишься? Мы только
начали.
Они действительно только начали.
Когда старший брат едва ли не силком притащил меня в местный клуб,
я и представить не могла, что он задумал устроить самый настоящий
аукцион. Единственным лотом была я. Вернее, моё тело. Заведя в
крохотную комнату, где уже собралась шайка его друзей, брат ударил
в ладони и объявил аукцион открытым. Начальная ставка – косарь.
Сперва я подумала, что он издевается. Что это какая-то извращённая
и дебильная шутка. Но когда он по-скотски грубо, не реагируя на моё
сопротивление, разорвал на мне платье, стало ясно, что всё
по-настоящему. Первая же попытка сбежать закончилась хлёстким
ударом по лицу и угрозой, что, если я рыпнусь, они разложат меня на
столе и будут трахать до тех пор, пока не надоест. Все вместе. А
потом пустят видео в сеть и срубят на этом бабла. Ставки пошли
вверх – тысяча сто, тысяча двести… Когда тощий блондин с редкими
сальными патлами предложил две, в комнате появился… Я думала, что
ужасней быть уже не может. Но я ошибалась. Потому что это был он.
Он!
Брат подошёл ко мне. Выхватил
скатерть и вытолкнул меня вперёд.
— У нас тут, вообще-то, торги.
Смотри, какая задница, — смачно шлёпнул меня. – Неплохо бы
накинуть…
— Да хватит! – со слезами
воскликнула я. Попыталась вырваться, но пальцы Лёни впились в
плечо.
— Что «хватит»? – зло зашипел он.
Оскалился. – Что «хватит», я тебя спрашиваю?! – тряхнул меня, как
тряпичную куклу. – Я тебя, суку, почти пять лет кормил! Должен же
от тебя быть хоть какой-то толк!
Его пропитанное вонью дешёвого пойла
дыхание вызывало рвотный рефлекс. Я принялась выворачиваться, желая
спрятаться от сальных взглядов его друзей и презрительного одетого
во всё чёрное мужчины.
Что есть силы вонзила ногти в ладонь
брата. Тот зашипел сквозь зубы.
— Сука! – Лёня замахнулся. Я
инстинктивно прикрыла лицо, подалась назад, ожидая удара. Но удара
не последовало.
— Ты меня не понял?! – услышала я
грозный рык одновременно со звоном покатившейся по столу
пепельницы.
В нос ударила вонь окурков, дешёвого
пива. Потерявшая равновесие, я лежала на столике и смотрела на
мужчину, крепко сжимающего занесённую руку брата.
Его чёрные глаза гневно блестели, в
голосе звучала сталь.
— Или, может, у тебя проблемы со
слухом? – от его тона у меня похолодели внутренности. – Она уходит
со мной. Какого лешего ты решил испортить то, что я купил?
Стоило мне попробовать приподняться,
ладонь угодила в мерзкую пивную лужу.
Мужчина оттолкнул Лёню, как щенка.
Посмотрел на меня и приказал:
— Поднимайся.
С дивана раздался смешок одного из
его убогих дружков. Другому вообще было срать на происходящее.
Лакая пиво, он таращился на мою грудь. Рука его лежала на вздутой
ширинке.
— Дай хоть потрогаю, — потянулся он
ко мне.
Я отпрянула. Опять задела
пепельницу, и окурки вывалились на мою руку. Подтянула съехавшую
скатерть.
— Добавь ещё косарь, — подал голос
брат. — За целку.
Его дружки в голос заржали, губы
мужчины искривились.
Достав из кармана несколько смятых
купюр, он смял их в комок и кинул в стоявшую рядом с тем местом,
где он сидел кружку.
— За целку, — кивком указал на
вишенкой увенчавшую пивную пену банкноту.
Ублюдки заржали, как психованные
кони. Я поднялась. Ещё час назад я бы предпочла встречи с этим
человеком что угодно. Сейчас он был единственным моим
спасением.
— Давно не виделись, Вероника, —
выговорил он спокойно. Но от его спокойствия я вся покрылась
мурашками.
