– Ну и где ты была? – раздался ленивый голос со стороны гостиной.
А я так надеялась пройти незамеченной и избежать очередного сеанса мозгоправа. Можно было проигнорировать его вопрос и уйти. Но это бы его не остановило. Желание контролировать всё и вся вокруг было на уровне маньячества для него. Да и не отстал бы он. И пусть его ребята уже доложили где и с кем я пропадала до часа ночи. Он будет требовать ответа от меня. До победного.
– Гуляла, – остановилась. Но в глаза смотреть не хватило смелости.
– С кем? – снова ленивый тон. Будто делает величайшее одолжение разговаривая со мной. Было бы наоборот – счастью не было бы предела.
Отвечать не стала. Лишь бросила короткий взгляд в его глаза.
– Иветта, – отложив в сторону газету, сцепил наши взгляды, – Сколько раз я должен повторить, чтобы это отложилось в твоей пустой голове?! Тебе запрещено возвращаться домой позже десяти.
С каждым словом, подходил все ближе, пока не навис надо мной словно каменная глыба. В комнате, которая освещалась небольшим ночником, это так и выглядело. Тем более сердце у моего опекуна самое каменное из всех.
– Разве объявляли комендантский час? – с вызовом спросила.
И куда делся весь мой страх. Буквально минуту назад даже боялась в его глаза посмотреть. А сейчас имею смелость дерзить. Его это тоже не мало удивило. Но мимолетное удивление разом сменилось на до боли знакомую безразличную маску.
И зачем спрашивается бабушка именно его назначила опекуном? Неужели не нашлось более щедрых не чувства людей, способных хоть на малюсенькую теплоту?
– Как видишь – нет, – саркастичный голос и ухмылка больно резанули.
Я это в слух сказала?!
Ну да, давай. Сыпь соль на рану. Он это прекрасно умеет. И практикует каждую встречу. А после моих ночных прогулок утраивает свои самые наихудшие выносы мозга. И все это для меня одной. Какая прелесть и великая честь.
Но раз уж набралась смелости, то не имею права отступать. Уж маленькую победу из нашей перепалки должна вынести. Если, конечно, этот монстр мне позволит.
– Аристарх Сергеевич, – деловито прозвучало, аж сама удивилась, – Давайте присядем. Есть вопросы, которые давно уже следовало обсудить.
Удивлённый взгляд. Но мужчина все же отступил, возвратясь на прежнее место. Вот честное слово, дышать стало гораздо легче.
Сделав едва заметный вдох и выдох, заняла соседнее кресло. Тем самым расположившись напротив.
– Итак? – напомнил мужчина.
Весь его вид жаждал продолжения. И насмехался надо мной.
Его понять можно. Мышка решила превратиться в более крупное животное, которое может постоять за себя. Или хотя бы делает жалкие попытки.
И дело не в том, что мне надоел дичайший контроль. Нет, дело, конечно, в этом тоже. Но через три месяца, ровно 31 декабря, я стану свободной. Мне исполнится восемнадцать. Совершеннолетие придаст мне свободу и право распоряжаться собственной жизнью. Новая жизнь в новом году. Очень символично звучит. Осталось то потерпеть совсем. Чуть -чуть.
Под его насмешливым взглядом, сквозившим нескрываемым превосходством, немного стушевалась. Но отступать было поздно. Перекинула ногу на ногу и сцепила руки на колене, дабы унять дрожь в пальцах. Все же нервничала прилично. От этого действия немного задралось платье, приоткрывая вид на кружева чулков. Об этом заморачиваться даже не стала. Это всего лишь кружева, а не не нижнее белье. Аристарх был видимо того же мнения, так как взгляд ниже глаз не отпустил. Наблюдал все с тем же любопытством.
– Осталось три месяца, – напомнила ему, – И вы уже не будете так распоряжаться моей жизнью, а я не буду вам докучать. Вообще больше ни разу не напомню о своём существовании. Так почему не начать прямо сейчас? Я уже взрослая и не нуждаюсь в вашей столь удушающей опеке.
