Смотрю на агрессивную особу передо мной. Весь её вид не внушает
доверия: ярко-розовые волосы, татушки на груди и руках, нестерпимо
зелёные глаза. Такого яркого в природе не бывает, скорее всего,
линзы. И злобный, ненавидящий взгляд. Волчонок, ей-богу.
– И как, по-вашему, я должен с ней справиться? На цепь
посадить?
– Только попробуй, придурок, – шипит Мальвина с розовыми
волосами.
– Вот поэтому я тебя и прошу, Тимофей, чтобы ты взялся. У тебя
сил и терпения побольше моего, – мама стоит передо мной, сложив
руки в мольбе. – Она просто неуправляема.
– Мам, ты же понимаешь – мне некогда заниматься перевоспитанием
чьего-то ребёнка, пусть даже и Светиного. У меня работа, огромное
предприятие, больше тысячи сотрудников только в нашем городе, а ещё
есть филиалы и в других городах.
Но для мамы мои слова неубедительны. Она продолжает смотреть на
меня пристально, и не отводит взгляд, даже когда я скрещиваю руки
на груди и отворачиваюсь.
Чувствую на спине её прожигающий взгляд.
– Тимофей! Как тебе не стыдно, отвернуться от племянницы. Света
тебе хоть и не была родной сестрой, но вы жили вместе, а теперь,
когда с ней произошла такая беда. Ты не можешь просто так
игнорировать то, что случилось. Девочке нужна помощь.
– Ошибаешься, мамуль, очень даже могу.
– Идите в жопу со своей помощью, я совершеннолетняя. Могу жить
самостоятельно, – огрызается опять неформалка.
В ней ничего от сестры. Совсем другая. И кажется, симпатичнее
матери, если смыть с неё всю эту краску, перекрасить волосы в
естественный цвет. Интересно какой он у неё. Тёмный? Брови вроде
тёмные. Весь её вид буквально кричит о том, что она “не такая как
все” , но как показала практика, чем больше человек стремится к
оригинальности и говорит, что ему плевать, тем больше он зависит от
людского мнения.
– Тимош, ну пожалуйста.
Мама применяет своё самое мощное средство убеждения – вкрадчивый
голос, полный надежды и страдания, которому я не в силах
противостоять. Моим родителям за шестьдесят и я понимаю, что с
такой девчонкой они явно не справятся. Тем более, у отца больное
сердце, эта девочка быстро с ними расправится.
Эх, Света, Света, как-то не вовремя ты решила свалить из этого
мира.
– Хорошо. Я подумаю, что можно сделать.
– Как будто у тебя мозги есть, – бурчит волчонок.
Я усмехаюсь. Характером она пошла в сестру. Сколько она мне
крови выпила. Хотя мы жили вместе всего два года, пока она не
сбежала.
– А у тебя есть? – обращаюсь к ней сурово. Знаю, что мои
подчинённые от этого взгляда и интонации выходят из кабинета на
полусогнутых. А эта даже не моргнула.
– Да побольше, чем у тебя.
– Сомневаюсь.
– А я нет.
– Рада, разве так можно со взрослыми разговаривать? – мама
пытается её одёрнуть, но девчонка смотрит на бабушку свысока, хотя
сама пигалица.
– Меня зовут Мэри. Пора бы уже запомнить.
Мама бросает на меня жалобный взгляд.
– Ну хорошо. Хорошо. Я заберу её к себе на перевоспитание. Надо
только с Ариной поговорить, объяснить ей всё. Не знаю, поймёт ли
она такую необходимость. Да и комнату подготовить.
– Ну Ариша же умничка. Я думаю, она всё поймёт.
Так-с, и эта хитрость не прошла. Я надеялся, что упоминание
имени моей девушки заставит маму одуматься.
– Угу, – соглашаюсь, а внутри всё бунтует.
Вот для чего мне эти заморочки? Разве я виноват, что моя сводная
сестра умерла от передоза? Да мне откровенно плевать. Она исчезла
из моей жизни около тридцати лет назад, я ещё тогда был мальчишкой
восьмилетним. И вот тебе на – меня огорошили новостью, что Света
умерла, а за её дочерью теперь необходимо присматривать.
Хочется спросить, на кой чёрт им это понадобилось,
перевоспитывать внучку, про которую они ничего и не знали, и не
удосужились даже рассказать мне, когда решили взять её на
перевоспитание.
