Помни о чести и Боге,
Принимая судьбы удар.
В жизни нет верной дороги.
В бой спеши, черный рейтар!
Дождь.
Сначала мелкими каплями. Потом все сильнее, отбивая по козырьку бургиньота завораживающую мелодию… Набирая мощь, ливень срывается с черного неба сплошным потоком.
Я дернул шеей: ремешок шлема, пропитавшийся водой, неприятно натирает подбородок.
Не хватало, чтобы у мушкетеров отсырел и порох и фитили…
Не более часа назад наши конные разъезды пытались выманить людей Зборовского на открытую местность. Конники издевательски проезжали перед позициями мятежников и поляков – собственно, также мятежников, поднявших на родине бунт-рокош, проигравших его и бежавших в Россию. Но, честно говоря, глупо было рассчитывать, что такой хитрый лис, как Александр Зборовский, клюнет на это… Ни один мушкет не грохнул выстрелом, ни один гусар не дрогнул. Рыбкой польский магнат себя вовсе не ощущает – скорее мнит себя удачливым рыбаком!
Ну, это мы сегодня выясним…
Я улыбнулся своим мыслям, машинально поправляя колесцовые пистолеты у седла. Привычка могла показаться признаком нервозности, но эти три огнестрельных товарища, покоящиеся сейчас в английских кожаных чехлах, много раз спасали мне жизнь. А самое главное – стоили целую уйму денег! Поэтому лучше будет, если они сработают и сегодня, главное, чтобы от общей влажности не отсырел порох…
– Себастьян, друг мой, ты как? – От финского сержанта не укрылись мои манипуляции с оружием.
Внимательный, зараза…
Белоглазый финн, ослепительно улыбаясь, ждет моего ответа. Словно в корчме за стаканом пива заседает, а не под ливнем в ожидании боя!
– Все отлично, Степан. Лишним проверить не будет. Как говорят московиты: «Береженого Бог бережет», – ответил я с ехидной улыбкой, прекрасно зная его реакцию.
– Я – Тапани! И ты прекрасно это знаешь! Слишком быстро стал местным, ротмистр… Прав был мой дед, если долго говоришь на чужом языке, сам превращаешься в чужака!
Отчасти предок Тапани был действительно прав. Мне нравится в этих землях. Мне нравятся эти люди: суровые, но честные, богобоязненные, но лихие в разгуле. И да, я хорошо выучил их язык. Наш род обеднел еще при моем деде, отцу с трудом удавалось вести торговлю, а на меня времени уже не хватало. Но в наш дом в Дортмунде частенько заезжал новгородский купец Василий, останавливался на постой и рассказывал мне о временах, когда Новгород звали Господином и Великим, о Соловье-разбойнике и русских богатырях. Этот седой старец, торговавший пушниной, не только помог выбраться отцу из долговой ямы, но и научил меня изъясняться на певучем языке московитов… Мне же оставалось только практиковаться, благо купцы с востока никогда не были редкими гостями в наших землях. А уж в какой восторг пришли местные, когда на их смешливое «нехристь» и «собака иноземная» я ответил залихватской русской руганью! Авторитет мой в рядах московитов поднялся до небес, учитывая, что они успели узнать, чего я стою в бою!
Я вновь улыбнулся. А вот к беспричинным улыбкам без повода эти северные люди относятся настороженно… Как объяснил мне один дворянин из поместной конницы: «Улыбаясь, ты делаешь зубы беззащитными».
Видит бог, мне нравится этот народ.
От размышлений меня отвлекло движение в рядах. Вперед нашего строя выдвинулся человек в блестящей кирасе (отличной от нашей черной брони), с цепким взглядом и соломенного цвета усами. Подбородок его блестит едва ли не сильнее, чем отполированная сталь!
Этот швед французского происхождения – прирожденный командир. Собрать вместе моих соплеменников, французов, финнов, шведов и даже шотландцев! Заслужить их уважение и успешно командовать ими – для этого нужна недюжинная сила воли и харизма лидера.