Осколки. 12 удивительных ситуаций

Мы попадаем в те или иные ситуации неслучайно. Понимаем мы или нет, но нам необходим эмоциональный или духовный опыт. Со стороны взглянув на жизнь, мы видим цепь, несвязанных между собой событий, что наводит на сакраментальную мысль о непостижимости замыслов Творца.

Многие из этих событий – осколки чего-то целого, невидимого для нас, что рождает мистические чувства, хотя интуитивно мы понимаем, что кто-то может собрать из таких осколков стройную композицию под названием Жизнь.

На мой взгляд, мистика жизни заключена в обычных жизненных обстоятельствах, а не в чем-то сверхъестественном.

Как-то я играл со своим маленьким сыном в шашки. Выиграв у него несколько партий, я ощутил свое превосходство. Не сразу до меня дошло, что мой сын как-то погрустнел, а затем и вовсе заплакал. Первая моя мысль была о том, что он расстроился из-за проигрыша, и я начал его успокаивать. Любой на моем месте подумал бы так. Ведь это очевидно. Но анализируя свои ощущения, я понял, что мои выводы поверхностны, и я не постигаю чего-то более существенного.

И вот спустя какое-то время до меня, наконец, дошло. Он плакал обо мне. Да, да, он плакал обо мне. Обо мне, как о том ребенке, который еще не стал взрослым. Он жалел меня и ребенка во мне, которому так тяжело взрослеть. Он жалел того, кто став отцом, оставался ребенком. И ему было грустно оттого, что его отец еще ребенок, а ему так нужна поддержка взрослого человека.

Вот как раскрылась для меня эта простая история.

Рассказы, которые я предлагаю вашему вниманию, – это взгляд на людей и отношения между ними немного под другим углом.

И все же, единственное, чего бы я хотел – чтобы вам было интересно.

Ну и что, – скажете вы.

А для кого-то это – предел.

(Из неопубликованной главы «Фауста» Гете)

Было очень рано. Часов пять утра. Учитывая, что снег шел всю ночь, не только тротуары, но и дороги были завалены. Пустой город. Тишина. Слабый свет.

Мне надо было успеть к шестичасовой электричке. Через полтора часа лекция в университете.

Я старался идти быстро, насколько это позволял снег. Шел по проезжей части, подсчитывая в уме время и шансы успеть на поезд. На плече висела сумка. Очень тяжелая.

Я брал ее то в левую, то в правую руку и чувствовал, что мне жарко в кожаном плаще с меховой подкладкой. Да еще под шапкой, которую я не любил носить, волосы стали мокрыми от пота.

В таком состоянии я вышел, наконец, на привокзальную площадь и двинулся к перрону.

Уже оттуда я увидел свою электричку, которая стояла обычно не более пяти минут.

Складывалась ситуация, при которой она могла в любую секунду тронуться.

Я уже почти бежал, приближаясь к вагону. Напряжение стало максимальным. Наконец я подбежал к ступенькам, но они были такими высокими, что у меня не хватало сил ни закинуть в тамбур сумку, ни влезть самому. И вдруг в последний момент, сверху, откуда-то со ступенек, ко мне протянулась рука и подхватила сумку, а через мгновение и меня за руку. Я оказался в тамбуре. Сделав глубокий вдох и поворачиваясь лицом к моему спасителю, я рассчитывал высказать ему свою благодарность и, может быть, пожать ему руку. Но я успел лишь мельком увидеть его спину, спускавшуюся двумя прыжками со ступенек на перрон. И в этот момент двери вагона закрылись. Я посмотрел через стекло, но никого не увидел.

«I could be bounded in a nut Shell and count myself a King in infinite Space»[1]

(«Hamlet» W.Shakespeare)