Смерть - безликое решенье.
Жизнь - неведомая нить.
Чтоб приблизить миг
творенья
Нужно многое прожить...
(Неизвестный менестрель
Дайрона)
Год 1337 СА.
Два века тому назад маленький дракончик на крышке серебряного
фолианта завопил о наступлении смутных времен. Но никто не придал
этому предупреждению особого значения.
Два века назад началась жестокая и кровопролитная война,
называемая сейчас Альвийской [1].
Но никто и представить себе не мог, какими последствиями
обернутся для мира три кровавых года. Истончались магические силы.
Обнищала и сама Магия. Оракулы[2] даже в своих самых смелых
видениях не смогли бы предсказать подобное. Не посмели бы. Однако,
свершилось. Наполнилась земля обрывками магии, голодной и
озлобленной, лишенной своего правителя. Иссушались реки и озера,
гибли посевы и леса. На их месте возникали топи да болота, черные
язвы на теле земли, откуда появлялись такие существа, о которых не
ведали даже самые древние существа.
Но песок в часах не переставал сыпаться в бездну Времен, и буря,
порожденная войной, ровным слоем легла на поверхность Мира.
Стирались из памяти важные события, изменялась история. Не прошло и
двухсот лет, а последствия краха Сил’атеррина[3], как одного из
самых влиятельных и великих государств, начали воспринимать как
само собой разумеющееся. Привыкли к ним, смирились. Стали жить
дальше, как будто ничего не произошло.
Увы, как бы ни хотел Калестос впредь мирного существования,
маленький дракончик снова предрекал беду.
Книга Дракона[4] – не простой фолиант. Открыть и прочесть ее мог
только тот, кому она передалась по наследству. Он не имел автора и
переходил из поколения в поколение, изменялся согласно предпочтению
своих хранителей, и содержал в себе частицы душ и память предыдущих
владельцев. Наступит миг, когда и Калестос тоже станет его
частью.
На обложке книги развернулась изящная инкрустация - серебряный
дракончик. Передние лапы внушительными когтями держали массивный
замок. Узкая длинная морда испытующе смотрела турмалиновыми глазами
на того, кто осмелился прикоснуться к реликвии. Легенды и сказки о
ревностно охраняемых драконьих сокровищах строились на вполне
реальной основе. Делиться своим драконы не то чтобы не любили, не
умели.
Узнав хозяина, дракончик ощерил клыкастую пасть и расправил
крылья, ожидая приказа. Когтистые задние лапы еще крепче сжали
аметист, превышающий размер его головы. Внимательно посмотрев на
драгоценный камень, Калестос вздохнул и положил фолиант на стол.
Приказа не последовало, и дракон на обложке расстроено заворочался,
потянул за нити, ведущие к магическому замку, прикусил их передними
клыками и замер.
Если три года назад камня коснулась едва заметная лёгкая дымка,
то сейчас он потерял и намек на прозрачность, стал мутным, как
глаза мертвеца. Внутри, точно в густом тумане, то и дело мелькали
неясные образы и фигуры, а в редких сполохах тьмы отражалась
угроза: чужая, пагубная магия словно парша распространялась на всём
живом и неживом.
Калестос закрыл глаза, и перед ним предстал прекрасный образ, к
которому он мысленно воззвал. Многое придется обсудить и многое
решить. Уже бессмысленно ждать перемен к лучшему: Книга Дракона
указывала на противоположное.
Полночную тишину нарушил донесшийся из коридора звонкий стук
каблучков по мраморному полу. Расписная дверь резко отворилась, и в
кабинет, шурша пышной юбкой, вошла хозяйка дома, принесшая с собой
лёгкий аромат цветочных духов. Сладкий и притягательный, но сейчас
Калестосу пригрезилась в нем примесь полынной горечи.
- Что случилось? – не тратя время на ненужные приветствия,
женщина решительно подошла к столу. - Я… - она осеклась, заметив
как саму Книгу Дракона, так и произошедшие с ней изменения. – Так
сильно? Такие изменения не происходят за один день! Почему же ты
сразу не сказал?
