Июнь
«Мне бы июньскую ночь, лунную ночь
и... тебя»,
Рей Брэдбери.
«Добрый доктор Айболит,
Всех излечит, исцелит!
Приходи к нему лечиться,
И корова, а волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица», - до сих пор знаю этот стишок
наизусть.
И декламирую при любой возможности. Мама понятия не имела, когда
заставляла учить, какие постулаты вкладывает в мою белобрысую
голову. А жучков и червячков я начала лечить ещё в детстве. Помню,
как накладывала шину гусенице, которая упала с дерева. Я посчитала
её пострадавшей! Но попытки выпрямить ни к чему не привели. В
результате чего «больная» сбежала, оставив на пальцах липкий
налёт.
Папа не верил в меня. Постоянно смеялся! В Ленку он верил.
Конечно! Она ж его умница. А я так, недоразумение. Помню, как
ликовала, окончив с отличием ВУЗ. Я, кажется и училась так хорошо
только с целью сунуть отцу красный диплом. Вот, мол, гляди! Твоя
младшая тоже на что-то способна. Помню, погладил меня по головке.
Сказал:
- Ну, какой-никакой, а всё-таки доктор.
«Какой-никакой», - я горела внутри. И пошла волонтёром туда, где
отец ни за что не хотел меня видеть. В собачий приют! Куда собирали
всех брошенных псов. Там я их безвозмездно лечила. За что была
кусана ими, не раз! Там меня заприметил Бобров Анатолий Борисыч,
ветврач. «Весёлый питомец» - так сейчас называется клиника. А тогда
это был кабинетик, куда он искал медсестру.
Помню, дико ко мне придирался, хотя и платил хорошо. Научил меня
многому! Перво-наперво, думать о том, что важнее всего пациент.
Отшивать психанутых хозяев. А ещё... не курить в медицинских
перчатках. Я курила, как в фильмах хирурги, держа сигарету зажимом.
И считала себя диагностом от Бога.
Так до тех пор, пока не прошляпила опухоль у одной из собак.
Приняла за кистозный отёк. Невнимательность стоила жизни питомцу.
Если бы я обнаружила раньше, её удалось бы спасти.
Бобров должен был выгнать меня, с занесением в личное дело. Я
плакала так, словно это конец.
- Лер, со всеми случается, слышишь, - вместо того, чтобы меня
наказать, он стал успокаивать.
Это взбесило меня ещё больше. И я добровольно решила уйти.
- Лера, куда ты собралась? - Бобриков, так я его называла,
решительно замер в дверях.
- Я ухожу! Ухожу навсегда! Таким, как я, в медицине не место! -
сгребала пожитки в коробку. Вдруг кактус упал, пригвоздив мою руку
к столу. И тысяча мелких колючек воткнулись в несчастную кожу.
Я заорала! Одёрнула руку. Большой и зелёный, он вечно стоял у
компьютера. Во-первых, служил эталоном мужского начала, и формой и
видом своим говоря - вот, каким должен быть член. Во-вторых,
поглощал негативные волны компьютера. Где-то прочла эту хрень!
Помню, Бобёр вынимал эти иглы полночи. Я жмурилась, ойкала. А он
приговаривал:
- Раз иголочка, два иголочка, - чем жутко бесил.
Однажды он честно признался:
- Лера, я холост, имею квартиру и намерение создать семью.
Я обалдела:
- Вперёд, создавай! - мы были на «ты», как друзья. Как коллеги.
И как деловые партнёры. Но никак не партнёры по сексу. В постели с
бобром? Нет уж, увольте!
Он как-то поник, стушевался. Что случалось с ним редко! И замял
эту тему. Я только потом поняла, что так прозвучало его
предложение. Предложение руки и сердца. Стало жалко Боброва!
Хороший мужик. Но не мой. Однако, работать продолжили. Больше того!
Расширили штат и набрали сотрудников. Вообще, из кабинетика мы
превратились в достойную клинику. «Лапы и хвост» нервно курят в
сторонке. «Весёлый питомец» рулит!
Я из тупого интерна превратилась в типичного доктора. Даже очки
завела. Надеваю, когда начинаю приём. Для проформа! Они без
диоптрий, но очень идут к моему деловому каре. У меня кабинет и
табличка на нём: «Михалёва Валерия Андреевна, ветеринарный врач».
Даже папа признал, что я - врач! Когда излечила знакомого пса.
Точнее, собаку знакомых.
