— Выпрями спину, Кифа! Ты принадлежишь древнейшему из родов…
Что там дальше говорила мать, я не слушала. Она причитала и
затягивала корсет, будто бы нарочно пытаясь сломать мне ребра.
Впрочем, почему «будто бы». Фанатизм леди Орлеаны Морей был
известен в Астерне еще шире, чем поверие о том, что насилием можно
разбудить древнейшую истинную магию и тогда наконец-то закончится
вражда и все будут жить долго и счастливо.
Как именно это должно произойти, никто не понимал, но уже
множество веков члены аристократических родов измывались над своими
дочерьми как могли.
Этой пророческой чушью меня не запугать, хотя маман с раннего
детства воспитывала меня согласно новейшим методикам «пробуждения»,
как их называли в обществе. Методикам устрашения, как их называла
я. Она испробовала все.
И ледяные ванны, и сны у костра, и отсутствие сна вовсе, и
тяжелый физический труд (Владычица, как я завидовала служанкам!) и
проклятия, и побои. Только ничего не работало. Я не менялась,
сначала принимая происходящее как данность. А потом начала злиться.
И молить Владычицу о том, чтобы меня наконец забрали из дворца.
Мать уперлась каблуком в щель между плитами мраморного пола,
вздохнула и снова потянула за шелковые ленты, стягивая корсет. Я
тихонько заскулила от боли, но сжала зубы. Иногда я думала, что ей
просто нравилось меня мучить.
Но потом слушала ее выступления среди таких же сумасшедших мамаш
и понимала: она просто сошла с ума со своей идей сделать из дочери
сосуд для будущего наследника какого-то там великого короля, чтобы
возродить магию, о которой никто уже не помнит.
— Сам лорд Валиал Актус прибудет сегодня к нам во дворец.
Впрочем, не думаю, что ради дня твоего магического
совершеннолетия.
Я вздрогнула так, будто меня ударили. Хотя кому я вру. От ударов
я давно не вздрагивала. Оглянулась и посмотрела в ярко-зеленые
глаза матери. За этот цвет ей пророчили, что она родит целителя,
ровню королю.
Ха-ха-ха. Привет, я Кифа, я не маг и не мальчик.
На ее по-прежнему молодом лице застыла мечтательная улыбка.
Каждый раз, когда рядом появлялся кто-то из высокопоставленных
господ, леди Орлеана менялась, преображалась и будто бы молодела.
Зря, конечно. Второй брак ей определенно не светит. Заметив мой
взгляд, мать скривилась.
— А что ты хотела, Кифа? Тебе двадцать один.
— То есть, вы уже продали меня, матушка? Не нашли никого получше
лорда Тайны? Он хотя бы красив?
— Лорд Валиал брат короля! — фыркнула мать. — К тому же это не
смотрины. Я не знаю, что ему нужно, обычно его светлость не
предупреждает о визитах. С тех пор, как не стало твоего
батюшки…
О, Владычица, спаси меня от ее вечного нытья. Когда умер отец,
от нас якобы отвернулось общество (на самом деле это не так, на
балы в нашем дворце съезжались со всей страны). Вдовство было не в
моде. Если ты вдова, есть два пути: идти преподавать и идти
умирать. Законы Асцерны запрещали повторные браки.
Женщина считалась не более, чем сосудом для рождения магов.
— Что я сделала не так? — задумчиво спросила мать, обходя меня
кругом. — Обычно в девочках есть хотя бы первейшая магия. Бытовая.
А ты даже камин не можешь разжечь.
Это правда. Я вздрогнула от неожиданной пощечины, схватилась за
щеку. Наверное, в моих глазах полыхнула ярость, но мать не отошла.
Она смотрела мне в лицо, будто я была домашним зверьком, а не
дочерью. Впрочем, для нее я и была домашним зверьком. Каждая
женщина Асцерны мечтает о сыне, потому что он точно станет магом и
будет служить королевству. А если рождается дочь… Она будет никем.
Сосудом.
— Зачем к нам едет лорд Валиал? На самом деле.
Холодная рука вновь взметнулась, чтобы ударить меня по лицу, но
я отклонилась. Да хватит уже лупить! Если за двадцать один год во
мне ничего не проснулось, то и сегодня не проснется.
