Умереть в день собственной свадьбы? Что б собственно и нет?
По меньшей мере, очнувшись, я подумала о том, что умерла. Или
умру прямо сейчас. Голова болела, как будто меня приложили об
стену. Или как будто я пила всю ночь. Неудивительно, вчера был
отходняк от девичника, пришлось выпить, чтобы свадьба прошла
по-человечески.
Свадьба. Я что, отрубилась прям на ней? Что-то последние события
казались смутными, как будто их частично вырезало. Я медленно
набрала полную грудь воздуха, как делала во время репетиций и
распевок в театре.
Захотелось встать, потянуться, чтобы почувствовать тело, каждую
мышцу, но что-то мешало. Я напряглась, определяя, что именно. И
замерла. Постепенно чувства возвращались, и я поняла, что связана
по рукам и ногам, лежу на какой-то плите. На глазах неплотная
повязка — толком ничего не видно. Только смутные пятна света и
тени.
Ну, точно.
Умру. Убьют.
Или это розыгрыш? Мой муж не из тех, кто способен креативно
подойти к вопросу сюрприза, но вдруг решил в честь свадьбы-то
пошевелить мозгами? Или нанял кого?
— Ни-и-и-и-к, — зову я. — Что за дебильный прикол? Мы вроде в
Коломенское ехали на венчание?
Наконец ко мне вернулся слух, и я различила негромкое бормотание
на незнакомом языке. По звучанию — что-то восточное. Сразу
вспомнился обожаемый фильм «Мумия», там тоже что-то говорили с
таким придыханием.
— Я люблю Египет, но не надо превращать нашу свадьбу в фарс, —
продолжила я, почти обретая власть над голосом. — Елизавета
Сергеевна спустит с тебя три шкуры, если мы опоздаем на венчание,
это ее идея-фикс, если ты забыл.
Бормотание не прекратилось.
Кто-то стоял прямо над моей головой. Я напрягала глаза, пытаясь
разглядеть хоть что-то, но увидела только тень, которая нависла
надо мной подобно хищной птице.
Приехали.
Так, Кристианна. Ты сильная девочка, ты столько всего прошла,
пробилась в Московский Театр Оперетты, прихватила отменного мужика
(пусть и не идеального), вышла замуж, собрала миллион комплиментов
и даже досрочно выплатила ипотеку. Выдыхай, бобер. Сейчас
разберемся.
Кто-то переместился от моей головы к животу, встал возле стола
(или что это вообще такое), где лежала я. Стало так холодно, что
меня начало колотить. Я плотно стиснула зубы, моля всех известных и
неизвестных богов, чтобы это прекратилось. Я не понимала, шутка это
или нет, что вообще происходит. Может, мне снится кошмар? А все
ощущения — просто издевка воображения?
Но холод-то явно был настоящий. Пальцы рук и ног начали дубеть.
Я закусила губу, кажется, до крови.
— Душу за душу, — неожиданно переключился на русский бубнеж. И я
с ужасом узнала голос Николая. Но такой… Посторонний.
— Я из т-т-т-т-тебя всю д-д-душу вытряс-с-с-у, — простучала я. —
Сс-с-с-ними ч-ч-ч-чертову повязку!
— Душу за душу, жертву за дар, — продолжил Ник.
Мне на живот опустилось что-то тяжелое и дико холодное.
— Х-х-х-хватит!
— Апоп, Великий Змей, заклинаю тебя водами Нила, призываю
тебя…
Он снова перешел на невнятное бормотание, а меня скрутил смех.
Истерический, конечно, но это реально было смешно. «Апоп». Кто
выбирает бога с таким дебильным именем для ритуала? Дебильное имя
дало надежду, что Ник все-таки оплатил розыгрыш какой-нибудь
очередной тупой команде, выбранной с помощью тендерной закупки.
— Т-т-т-т-ты ид-д-д-диот, Спиридинов! Х-хватит розыгрышей!
Поехали в К-к-к-оломенское!
Резким движением с меня сдернули повязку. Я зажмурилась от
неожиданно яркого направленного мне прямо в лицо света.
— Крис, прости, я ждал этого пять лет, — прошептал муж, лицо
которого разглядеть не удавалось. — Искал женщину, которая была бы
похожа на нее. Изучал ритуалы. Смог…
— Ритуал должен быть доведен до конца.
Новый участник происходящего явно говорил не по-русски, но я на
удивление все поняла. Холод стал невыносимым, но трясти меня
перестало. Я просто оцепенела, глядя прямо перед собой. Ледяной
камень постамента уничтожал спину, какая-то каменная книга — живот.
А мои глаза были направлены в потолок, на котором сгущались тени. А
потом прямо из мрака появилось… Нечто. Рассмотреть я не успела.
