– Ты с ума сошла!
Гневный голос отца громыхал над моей повинно склоненной головой. Я всем своим видом старательно выражала раскаяние, не забывая при этом быстро орудовать ложкой.
Как говорится, скандал скандалом, а про обед забывать не стоит. Тем более знаю я характер отца. Сейчас не менее часа будет читать мне нотации. Так и с голода умереть недолго.
– Ты позор нашей семьи! – продолжал бушевать отец. – Проклятье на мои седины! Горе нашего рода!
Я аж замерла от неожиданности, в очередной раз не донеся ложку до рта.
Горе нашего рода? Это что-то новенькое. О каком роде, интересно, говорит отец? Насколько я помню, он младший сын городского писаря и сам пошел по его стопам. Целыми днями просиживает штаны в архиве, выписывая сотни справок в день. А мать за свою жизнь не проработала и дня, воспитывая многочисленное потомство.
В общем, семейство у нас было большим и дружным, но на гордое звание «рода» ну никак не тянуло.
Правда, сказать об этом отцу сейчас – значит, лишь подкинуть дров в огонь его ярости, который и без того пылает жарко. Даже слишком жарко, по моему мнению.
Поэтому, наученная прежним горьким опытом, я вновь вернулась к жадному поглощению еды. Ух, как проголодалась-то! С утра маковой росинки во рту не было. Ушла я из дома на рассвете, а вернулась поздним вечером, пробегав весь день по делам. Можно, конечно, было бы заглянуть в какую-нибудь забегаловку, но, увы, лишних денег у меня не было даже на чашку кофе.
– Я запрещаю тебе это! – Отец саданул кулаком по столу, да так, что едва не опрокинул сковородку с жареной картошкой, щедро приправленной молодой зеленью. – Слышишь? Даже не думай об этом, Шиара. Если ты так поступишь, то я отрекусь от тебя навсегда.
Я скептически хмыкнула. Свежо предание, да верится с трудом. Интересно, сколько раз за последний год отец отрекался от меня? Вообще-то, это была его самая любимая угроза, которую он применял при малейшей моей провинности. Сколько раз я слышала ее за прошедший год? И не подсчитаешь сразу.
– Ты только подумай, как отреагируют наши знакомые, когда узнают про это? – Отец, устав возвышаться над моей головой, все-таки опустился на стул. Печально продолжил: – А какие слухи пойдут! Нет, Шиара, это совершенно исключено.
Я взяла хлеб и принялась вычищать дно тарелки от жирного соуса. Ну, мама, теперь твой выход.
– Собственно, а почему ты против, Арчи? – как и следовало ожидать, тут же подала голос матушка, почувствовав, что пыл отца пошел на спад.
– Как это – почему я против? – предсказуемо взвился со своего места отец, как будто его оса ужалила в мягкое место. – Ирия, неужели ты не понимаешь очевидных вещей? Наша дочь, наша умница и гордость, решила участвовать в отборе невест для императора! Да этим она ставит себя на одну ступень с продажными девками!
– Арчи, цыц! – строго шикнула на него мать и глазами показала на младших детей, которые сидели за столом и с превеликим интересом слушали перебранку.
Да, семейство у нас, без преувеличения, было большим. Три дочери, из которых я являлась старшей. Два брата. Пять детей – это достаточно много для семьи, в которой работает только отец, да и тот получает более чем скромное жалованье.
Нет, мы не голодали, конечно. Но во всем остальном приходилось ужиматься, и ужиматься сильно. И в основном мои родители экономили на одежде и обуви. Благо, что сердобольные соседи всегда были рады отдать нам вещи, из которых выросли их дети. А искусством шитья моя мать владела, пожалуй, в совершенстве.
