Я приземляюсь в аэропорту Москвы, в потрепанной и выжженной солнцем футболке и шортах, с листом бумаги заменяющим мне заграничный паспорт. До центра Москвы пришлось добираться автостопом. У меня не было ни денег, ни документов, ни телефона, все было оставлено в Индии, в которой я прибывал паломником пол года и последние дни нахождения в ней, спал у посольства на улице, для того чтоб мне выдали справку на вылет. Добравшись до центра Москвы, я бродил по московской брущатке, наслаждался архитектурными видами, суетящимися прохожими, арбатскими запевалами и беззаботностью времени. Состояние нищеты и отсутствие возможностей важно для людей озабоченных этим состоянием, человеку ищущему иные ответы и размышлениями в себе, такое наличие обстоятельств не вызывает дискомфорта. Что во мне вызывало состояние скрытого недоумения, так это то что Москва стала другой. В тот раз, когда я улетал из нее в Индию, оставляя карьеру, квартиру в центре Москвы, высокую зарплату и определенность бытия, она не казалась мне такой одинокой. В этот раз упорядоченный хаус столицы, нес в себе лишь слабый отблеск безумия, безумия в котором и есть жизнь. В состоянии утомляемости, присев на корточки в переходе метро, я уснул. Проснулся от толчка в плечо, женщина протянула мне сторублевую купюру и молча пошла дальше. Я и не успел понять что произошло и благодарности тоже не высказав взял, встал, разлепил глаза полностью, осмотрелся и увидел газетный киоск, в котором продавались лотереи и на все деньги приобрел счастливый билет. У случая не было шансов обойти момент стороной, и стоять на месте человеку ищущему, жизнь не позволить. Как через участников в наличии сознания вселенная осознает саму себя так и через момент случая идущего- жизнь течет и движется. Выиграв сумму достаточную на проезд в Санкт- Петербург, приобрел билет на самолет и полетел. Летел по наитию в понимании что там вместе с творчеством города, наличием безумия у людей, есть и возможность найти знания необходимые в заполнении разрушенных прошлых убеждений и взглядов. Встретившись с другом, в первый час нашего общения, получил предложение грабить банки и конечно же согласился. Возможно этот момент событий стал отправной точкой к дальнейшим событиям: побег от тюремного заключения, рабство в Афганистане, убийства и любви. Ну начну свой рассказ с того момента, где и этот момент начала брал свое начало.
Какой-то необычной судьбы или положения с рождения я не имел и может даже все иначе, сама судьба предрасположена была на скучную, однообразную, а может и вовсе недолгую жизнь. Но моя романтическая основа и чувство прекрасного, вкупе с любовью к жизни изменили ход судьбы и пошло все тропой романтики, авантюр и любви. К восемнадцати годам, меня дважды отчислили из образовательных учреждений. Сначала отчислили из школы за плохую успеваемость по русскому языку и литературе, а затем и из техникума за не посещаемость. Особых горестей на сей счет не испытывал и свою отправку в армию воспринимал как должное. Худощавого телосложения, ростом последним в любом строю, при этом интеллектуально сам по себе был развит хорошо и за счет возможности придумывания идей в обогащении солдатской жизни, занимал среднее значение в армейской иерархии. Мы прошли первые пол года учебной подготовки и нас отправляли дальше- в войска. Группой солдат мы отправились в Читу, с нее начиналась пересылка по разным родам войск. В этом пересылочном пункте, в холодных бараках находилось больше нескольких тысяч человек. Мы оказались своей группой из двадцати восьми человек, в одном таком бараке, в расположении которого находились двухъярусные шконки, бетонный пол, деревянные скамейки и примерно триста человек. Среди общей численности людей, особо выделялись объединенные в одну группу, лица кавказской национальности. Держались они претенциозно- нагло и более того, своей группой- человек пятидесяти, подходили к той или иной компании и забирали все что пожелают, вплоть до одежды и отпора им совершенно никто не оказывал. Чаша сия не минула и нас, окружив нас плотным кольцом: крепкие, бородатые мужики, нарочито демонстрирующие ножи, начали снимать с нашей компании одежду и личные вещи. У меня никто ничего не просил, да и одежда моя явно не подходила никому из них по размеру, и потому оскорбленности за себя не испытывал, а коллективное унижение глубоко переживать и ощущать не мог, потому как сам коллектив не поднимая глаз с полу, что-то невнятно проговаривая отдавал ту или иную вещь или одежду. Черт его знает почему, может потому как я стоял молча и просто за всем наблюдал, не опуская глаз в пол, а может и действительно понравилась моя деревянная расческа торчащая из нагрудного кармана и один из горцев ее взял пальцами и с кавказским акцентом сказал
