1. Не удовольствия ради, а пользы для!
Дверь за моей спиной захлопнулась с металлическим лязгом, и внутри несколько раз провернулся массивный замок. Эти ребята серьёзно относились к фуриям и к безопасности. Камера была обустроена надёжно и использовалась, видимо, многократно.
– Давай, Алик, врежь ей! – раздался откуда-то сверху голос, слегка искажённый динамиком.
Я повернулся и поднял глаза. Прямо над дверью была решётка, где находился громкоговоритель. Наверняка и микрофон там тоже установлен, чтобы слышать всё, что здесь происходит. Что ж, значит, нужно будет обойтись без лишней болтовни.
– Давай, смелее! – раздался голос главного, – отомсти ей… за что ты там хотел отомстить, я забыл? – и главный рассмеялся. Остальные его поддержали дружным хохотом.
Смейтесь, смейтесь! Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!
Я медленно подошёл к Алисе. Мы с ней вместе дрались с троглодитом вот совсем недавно… сколько дней прошло? Два? Три? События развивались в последнее время так плотно, что я запутался и мне кажется, будто прошла минимум неделя, но это было, конечно, не так. И вот за это время её успели довести до такого беспомощного состояния. Бедная девочка!
Я подошёл к ней, аккуратно поставил ногу на плечо и два раза качнул.
– Эй! Ты жива? – спросил я.
Вопрос был непраздный, подстава ведь могла заключаться не в том, что я предположил. Они, например, могли убить Алису, а теперь есть на кого это свалить перед хозяином. Скажут, что этот парень её убил. Сказал, что новенький, просился к фурии, они ему поверили, пустили, а он вон чего натворил… да, пожалуй, такой шанс был.
Но эта гипотеза не подтвердилась. На мой лёгкий толчок Алиса ответила стоном. Она была совсем без сил, но жива. Они дожали её до предела, но всё равно не смогли сломить. Кремень! Я испытал за неё даже некоторую гордость.
– Ну, давай! – раздался из динамика голос главного, – чего ты тянешь? Врежь ей хоть ногой по почкам, что ли, для начала! Не бойся! – и на той стороне опять хором заржали, возбуждённо предвкушая, что сейчас будет.
А ведь что-то будет обязательно! Если бы я был обычным парнем и не знаком с Алисой, то, возможно, это были бы последние минуты моей жизни. И то, что она лежит обессиленная, не должно вводить в заблуждение. Фурии на многое способны.
Я наклонился над Алисой, пытаясь заглянут в лицо, которое было отвёрнуто от меня. Не получилось, потому что её рука лежала сверху. Но Алиса знала, что рядом кто-то есть, и пробормотала еле слышно:
– Ты сдохнешь, вы все сдохнете! – язык у неё еле ворочался, голос звучал слабо, но угроза не воспринималась пустой.
– Мне нравится твой настрой! – сказал я тихонько.
– А-а-а-а? – слегка удивлённо промычала Алиса и попыталась повернуться ко мне.
Пора было переходить к делу, и хотя я это не очень любил, точнее, даже терпеть не мог, но сейчас был, наверное, впервые за всё время нашего знакомства тот самый случай, когда без этого было не обойтись.
Я схватил её за волосы и резко потянул наверх, заставляя подняться. Она злобно зарычала, но постепенно это рычание из злобного перерастало в удивлённое. Когда она оказалась на ногах, наши глаза встретились, и в её мутном взгляде мелькнуло узнавание. Её так уделали, что она даже соображала плохо.
– Во-о-о, пошло дело! – раздался возбуждённый голос из динамика, – а то мы уже думали, что ты полное чмо! Нет, гляди-ка, решился!
Но мне было плевать на тех, кто за стеклом.
– Хочешь повеселиться? – сказал я Алисе и, размахнувшись, что есть мочи, влепил ладонью ей по щеке. Удар был настолько сильным, что она полетела кубарем, и, сделав несколько оборотов, затихла у стены.
Мелькнула мысль, не перестарался ли я? Но нет, не должен был! Всё дело в том, что интенсивность боли прямо влияет на силу притока маны. И если раньше я всегда заряжал её аккуратно, стараясь не навредить, то сейчас мне нужно было накачать её по полной и очень быстро. К тому же, фурию не так-то просто убить или покалечить. Она не обычный человек, и, чтобы сломать ей что-то, нужно очень постараться и не факт, что получится.
