Лед и пепел

Пролог

Тишина. Густая, жгучая, пронизывающая до самого сердца. Даже дыхание казалось предательством – каждый вдох оставлял на губах вкус пепла.

Король северной страны Греймарк стоял среди алых роз, выращенных его руками. Их лепестки, красные, как кровь, шевелились на ветру, будто шептали что-то. Но он не слышал. Он давно уже ничего не слышал и пытался не чувствовать.

После Войны Слез, когда его отец захватил огненные горы Реймевика, на их замок напали. Шпионы из Вечнолесья пробрались ночью, когда спала большая часть стражи и слуг после праздника Солнцестояния – Мидсоммара. Это не достойная битва мужчин, а жалкая трусливая вылазка для убийства наследника Греймарка, сына короля Даркота. Пожар, который заметили слишком поздно. Стоны. Молчание.

Мать и сестра погибли, не успев проснуться.

Утром нашли трупы шпионов – но слишком поздно.

Александр тогда был далеко – в охотничьем домике, где любил уединяться. Он не видел пламени, не слышал последних стонов. Но когда вернулся, замок уже был другим. И он – тоже.

Ледяной король среди пепла воспоминаний.

Его пальцы скользнули по лепестку розы. Холодному. Как все в этом замке. Как он сам.

Он сжал кулак. Костяшки пальцев побелели, но боль была далекой, словно чужой.

Мама.

Хрупкая, словно первый весенний цветок. Улыбающаяся так, будто солнце отражалось в уголках ее губ. От нее пахло лавандой и свежестью утра – той, что бывает, когда роса еще не высохла на траве.

Ее руки. Теплые, несмотря на вечный холод вокруг. Пальцы, перебирающие его волосы, будто запоминая каждую прядь. Голос – тихий, как шелест листьев в безветренный день.

«Не дай льду захватить твое сердце, свет мой…»

Потом – ничего.

Александр дотронулся до перстня, на котором был изображен снежный барс – символа его власти, печать рода Греймарк.

Тэссия.

Девушка из Вечнолесья, с каштановыми волосами и глазами цвета первой зелени после грозы, слишком яркие для этого сумрака. Чувственная, как тепло проснувшейся земли, она несла свою красоту с хрупкой грацией лесного ручья, знающего путь сквозь любые камни. Слишком живая.

Она не была похожа на мать – ни чертами, ни голосом. Но свет цеплялся за ее силуэт, будто не решаясь покинуть последний очаг тепла в этом ледяном царстве. Ее имя звучало, как удар колокола в тишине. Каждый её жест, каждый взгляд, в котором мерцала то ли отвага, то ли отчаяние, заставлял вспоминать.

И когда она повернулась к нему, он увидел в ее глазах то, чего боялся больше всего: свое отражение.

Того, кем он становился. Того, кем, возможно, уже был.

Она не знала, что стала не просто пленницей. А последним шансом.

Глава 1.

15 лет спустя после Войны слез, родовой замок Греймарков – Дарнхольд.

Воздух был густым – пропитанным страхом и прогорклым раболепием поданных. Александр втянул его ноздрями, ощущая знакомый привкус. Так пахнет власть. Молодой король знал этот запах. Он был фоном его жизни. Фоном правления. Король злился на всех и каждого в отдельности. Внутри его ледяного сердца разливалось неотвратимое предчувствие, что скоро мир изменится.

Тронный зал Дарнхольда дышал холодом. Голос короля разрезал пространство:

– Четыре королевства Тераниса. Четыре стихии, что бушуют за его окнами.

Рука Александра рассекла воздух, очерчивая невидимые границы, и вдруг сжалась в кулак. Костяшки побелели.

– Мои.

На троне из черного гранита, заточенного в когтистых очертаниях, он сидел, как застывший клинок – без лишнего движения, без слабости. Лишь пальцы правой руки мерно отстукивали ритм по подлокотнику, стук звучал как набат и будто отсчитывал последние мгновения чьей-то глупости.

– Ваше Величество, дозорные докладывают н границах Вечнолесья…

Голос канцлера растворился где-то далеко. Александр не слушал. Его взгляд, холодный, как отполированная сталь, пронзал дрожащих придворных насквозь – туда, где в памяти всплывало то, чего больше не должно было быть.