ГЛАВА 1
Я не люблю рассказывать о прошлом.
Оно закончилось, отзвенело весенними грозами. Давайте поговорим о
будущем! Оно так прекрасно лишь потому, что еще не
наступило.
Альфред Т., «Дом у реки»
В столице Эрлании, славном городе
Братисвиле, всегда особо остро чувствовалось сословное разделение.
В центральных районах, расположенных в том месте, где река Брата
была особенно широка, всегда царила красота. Здесь шумели ветвями
старые парки, по мощеным дорожкам прогуливались пары, дорогие
экипажи, запряженные не менее дорогими лошадьми, направлялись по
безупречным дорогам. В центральных районах не знали, что такое
нищета.
Однако стоило пройти немного в
сторону, в западную часть столицы, и картина менялась. Здесь жили
работяги, коптили немногочисленные фабрики, соединявшие магию с
новинками науки, по улицам зачастую лились нечистоты, а вместо
прозрачных стекол окна были затянуты бычьими пузырями.
Еще более неприглядная картина
царила в кварталах восточных. Здесь целые улицы являлись одним
сплошным борделем, люди выживали на грани нищеты, продавали и
продавались, боролись за место под солнцем любыми методами, а еще
беспробудно пили. Дешевое вино и пиво лились рекой, помогая жителям
дна примириться с действительностью.
На одной из улиц, отделявших
восточный район от центрального, стоял невысокий серый дом.
Маленький, одноэтажный, обнесенный белым забором. За забором
таились яркие клумбы, высились редкие деревца. Казалось бы, жители
домика – легкая добыча для воров, однако никто и никогда не решался
покуситься на их имущество. Точнее, его, потому что здесь жил юноша
лет двадцати с небольшим. На улице его видели не так часто: он или
занимался цветами, или направлялся куда-то, приветливо здороваясь с
соседями, однако ночами в окнах домика всегда горел свет – до
самого утра. Говорили, юноша работает писарем и ночами переписывает
набело документы. Впрочем, о жизни его соседи знали мало. Лишь то,
что он поселился на улице Русаль четыре года назад и с тех пор не
был замечен ни в чем предосудительном.
Почему же тогда его дом обходили
стороной? Как знать? Те, кто все-таки рисковал приблизиться к белой
двери со звонком, украшенным головой дракона, рассказывали, что их
вдруг охватывал такой страх, что они бежали прочь, позабыв о цели
своего визита. Хотя, скорее всего, это была лишь досужая болтовня.
Люди любят судачить о том, чего не понимают.
Лето медленно катилось к концу.
Приближалась середина августа, дни стали прохладнее, и свет в
маленьком домике зажигался куда раньше, еще до того, как опустится
полная тьма. Но если бы кто-то все же решился зайти внутрь, он
увидел бы три небольшие комнаты: столовую, спальню и кабинет.
Мебель в них была простой, единственное, что могло бы привлечь
чужой взгляд, - это книги. Множество книг, которые стояли и лежали
повсюду, куда можно было взглянуть. На трети из них значилось одно
и то же имя – Альфред Т. Оно принадлежало полулегендарной личности,
писателю, слава которого не умолкала вот уже который год. При этом
никто не видел его лица и не знал настоящего имени. Кроме одного
существа, которое никогда не было человеком.
В этот вечер Альфред, как всегда,
работал. На его столе царил образцовый порядок: листок лежал к
листку, чтобы рукопись не перепуталась. Каждая страница была строго
пронумерована, правки на ней – минимальны. Писатель не любил
зачеркивать. Ему казалось, вычеркнутые слова умирают, их больше не
воскресить, поэтому старался максимально сохранить первоначальный
облик своей рукописи. Увы, почерк оставлял желать лучшего, но что
почерк? Куда важнее смысл.
История, которую он писал, подошла к
середине. Герой клялся героине в любви, а сам Альфред чувствовал
себя безумным: часть его вместе с героем верила и любила. Как
иначе? Если автор не верит своему персонажу, кто же тогда сумеет
это сделать? И Альфред, как и юноша, о котором он писал, восхищался
прекрасной дамой – несвободной, кстати. Говорил ей комплименты,
обещал все возможные блага. А тот, кем на самом деле был всеми
любимый писатель, цинично твердил, что не слышал большей лжи.
Альфред не верил в любовь. Он никогда никого не любил. За всю его
жизнь он был привязан лишь к двум существам – лучшему другу, имя
которого взял как псевдоним, и порождению тьмы, связанным с ним
крепкими узами чужого заклинания. Был привязан. Не любил. А раз
так, о каких чувствах он мог рассказать? Вымышленных, лживых,
ненастоящих!
