Уваров тихо вышел из палаты и медленно прикрыл за собой дверь.
Стоял смотрел на матовое стекло двери, как будто сейчас за ним мелькнет силуэт жены, и она подойдет к ней.
Он подавил мимолетное желание самому открыть дверь и так же молча стоял возле нее.
Не мелькнет за ней жена, нет, да и никуда она уже больше никогда не подойдет.
Напрасны эти ожидания и надежды на чудо, чудес в таких случаях не бывает.
Оля уже два месяца как в коме, болезнь так и не отпустила ее, схватив мертвой хваткой.
Ни помогло ничего, ни то, что он возил ее два года по всем зарубежным клиникам, ни этот, последний, военный госпиталь с светилом медицины, не помогло.
И вынесенный час назад вердикт, этим самым светилом, отнял последнюю надежду.
– Дорогой Николай Васильевич… вашу жену не спасет уже ничто… как и не прискорбно мне говорить вам об этом…
Уваров непонимающе смотрел на начальника госпиталя.
Тот отвел взгляд в сторону, но все же продолжил.
– Вашей жене осталось жить не более десяти часов… ее уже не спасти…
После, Уваров час просидел в палате у постели жены, держа ее холодную ладонь в своих руках.
Он вдруг подумал о том, что за этот час, так и не смог согреть ее руку, хотя свои ладони казалось горят нестерпимым жаром.
Оля уходила от него безвозвратно и навсегда.
И хотя душа Уварова отказывалась в это верить, мозг твердил свое… -это конец.
Какое-то заумное труднопроизносимое название болезни, которое Уваров не мог запомнить.
Понял лишь одно, тяжелейшее заболевание крови, и лекарств, как и лечения, от этой болезни нет.
Уваров отказывался в это верить, верить в то, что при всем своем могуществе и богатстве он не в силах спасти любимую женщину, которая стала для него дороже всего на свете.
Всего лишь четыре года прожили вместе, даже год, три из них она уже была без него, лежа в различных мировых клиниках.
Двадцать четыре года, двадцать четыре, как-раз завтра и будет.
Но ей уже не встретить двадцать четвертый день своего рождения… если верить врачу, не доживет до завтра какие-то часы.
В тот день он ехал к своему другу в Подмосковье.
Хотя какие могут быть друзья, тем более в бизнесе, просто партнер, ну можно сказать друг-партнер, или наоборот, но все это до определенного момента, когда такая дружба заканчивается раз и навсегда.
С своим партнером он был знаком много лет, пожалуй, считал его все же больше другом, чем партнером.
Не зря же прошли бок о бок лихие девяностые и столь же лихое начало нового века, когда уже не криминал, а такие же, как и они сами, пытались вырвать друг у друга кусок побольше.
Но, прошли, и вроде все потихоньку устаканилось, все всё поделили.
Проезжая тогда одно из сел он вдруг приказал остановиться и подъехать к одному из домов возле дороги, на котором крупными буквами висела вывеска «Частная сельская библиотека».
Удивило его тогда не то, что это сельская библиотека, а то, что она частная.
Ему вдруг стало любопытно, чем же отличается общественная, от частной, и какой такая библиотека может на селе приносить доход, если у людей часто денег на хлеб не хватает.
Что-что, а жизнь российской глубинки он знал не понаслышке.
Не зря же вкладывал свои деньги в развитие сел и сельского хозяйства, хотя и видел, что доходов от этого ожидать не приходится, одни расходы и головная боль.
Но это был как бы его крест, хоть что-то людям, хоть в чем-то помочь.
Хотя часто посещала иная мысль, дать денег самым малоимущим, а дальше как сами хотят.
Но понимал, что как-раз этого-то делать и не стоит.
Человеку надо работу, чтоб сам зарабатывал, а не делать из него халявщика.
