За четырнадцать лет до основных событий.
Столица одного из людских королевств на далёком северном
острове, Лунденвик, была окружена со всех сторон многочисленными
вражескими войсками. Одна из стен внутренней крепости была
частично разрушена стенобитными и осадными орудиями, образовалась
сквозная дыра, сквозь которую проникли безжалостные эльфы, и
началось избиение. Оставшиеся жители детинца: все воины, даже
горожанки, которые могли держать в руках кухонный нож, немощные
старики с палками — отчаянно сопротивлялись и... уничтожались без
сожаления. Потом начались погромы, воинам дали стандартные по тем
временам три дня на разграбление. Девушек насиловали, имущество
побеждённых растаскивали, немногочисленных оставшихся в живых
мужчин, а также женщин и подростков, способных хоть как-то
сопротивляться, заковывали в кандалы.
Такие городки, откушенные у очередного княжества или
королевства, отстраивались заново, засеивались Великим лесом, но,
правда, не тут, не на далёком острове за солёным проливом моря.
Империя росла только на Большой земле, занимая уже более половины
единственного известного континента, но на острова эльфы пока не
лезли. Моря вокруг континента Экумены были слишком опасны даже для
них. Но ушастые всё равно хотели подчинить и обложить налогами все
низшие расы, включая людей этого неспокойного острова.
А разграбленный Лунденвик покидали последние жители —
невольники. Всех «взрослых», начиная с подростков, ставших рабами,
отвозили в подземные шахты здесь на острове или на континент,
откуда они уже не выберутся даже трупами. Ведь мясо мёртвых можно
использовать для питания сторожевых собак и самих же ещё живых
рабов. Там, в угольной пыли, дыша ядовитыми газами, они всего за
пару лет умирали, под конец выкашливая свои лёгкие с кровью и
жизнью. Если они уже не могли подняться от слабости, конвоиры их
просто добивали для острастки ещё живых. Страх за свою никчёмную
жизнь заставлял рабов окончательно сломаться и опустить руки.
Кормили их всякой дрянью: дешёвыми прогнившими овощами и
помоями, доставляемыми с поверхности. Мало кто роптал — монотонный
труд — размахивание кайлом, редкий сон и отдых, плохое питание,
тухлая вода, духота, вонь и грязь — голова в таких условиях почти
не работала, не позволяя смердам даже мыслить о побеге или
сопротивлении. Но перед отправкой в шахты и строительством
укреплений на границе рабов нужно было поделить, ранжировать на
немощных стариков под нож и детей...
Малышей до пяти лет отнимали у матерей, братьев и сестёр, и под
вой родных увозили куда-то вглубь Империи. Иногда, чтобы
поиздеваться, помучив морально родителей, малюток клеймили
раскалённым огнём татуировочными ручками прямо у них на глазах.
Теперь они никогда не смогут стать свободными, уродливые шрамы на
лбу, расположение невольников в будущем в центральных регионах
империи не давали им шанса на удачный побег.
Отобранным маленьким детям повезло больше: они были слишком
крохотными, чтобы помнить, кем они были до этого, поэтому их
кормили лучше, учили одному из языков эльфов, чтобы те понимали
приказы рабовладельцев. Эти невольники, которых можно было смело
назвать манкуртами, не помнящими своей родословной и прежней жизни,
жили дольше своих уничтожаемых непосильным трудом в шахтах
родителей, верой и правдой служа своим хозяевам. «Дети без памяти»
искренне любили своих господ, с ранних лет им розгами и
псевдорелигией внушали трепет и обожание ко всем эльфам
Империи.
После многих лет такого жёсткого обучения рабы продавались
будущим хозяевам примерно к возрасту десяти-двенадцати лет, когда
они были готовы даже ценой собственной жизни защищать своих господ
«не щадя живота своего». Хотя этого никогда и не требовалось, никто
ведь не обучал их воинскому искусству. Подай, принеси, почисти,
собери хворост, овощи-фрукты, наколи дрова, заготовь целебные
травки. За ними строго следили, чтобы послушные и тупые люди-рабы
не могли развиваться умственно и физически, всегда оставаясь
слабыми новичками первых уровней, не представляющими угрозу для
величия Империи Эльфов.
