– Шнеговик, выручай! – сквозь ветер до меня долетает строгий голос дочки, и мне становится интересно, с кем же она так говорит.
– Варвара! Ты кого мне из ребенка делаешь? Настенька должна ходить на балет, а не на твое дурацкое ОФП! Она девочка, – напирает свекровь. Правда, уже бывшая, но тем не менее.
Мне приходится до крови прикусывать язык, лишь бы не сказать все, что думаю про нее.
– Мой сын не для того платит алименты, чтобы ты его дочь водила в непонятные секции, – продолжает тираду.
– Ваш сын устроился на работу с зарплатой в конверте и присылает мне ежемесячно три тысячи рублей на свою единственную дочь, – отрезаю, смотря женщине прямо в глаза.
Меня колбасит не по-детски, но я старательно пытаюсь держать себя в руках.
– Потому что ты не на то деньги тратишь! – заявляет, продолжая выгораживать сыночка. – Он и развелся с тобой из-за этого, – фыркает.
Ха-ха.
Развелась с ним я. После того, как застала в нашей постели с любовницей. Вышвырнула их обоих, в чем были, на лестничную клетку, а все остальные вещи выкинула с балкона.
Не прощу! Никогда.
– Сама вечно в джинсах, как мужик, – говорит, презрительно кривясь. – Дочь тоже в штаны вечно одеваешь. Она же девочка! Где платья?
– Зимой? – скептично поднимаю бровь.
– В прошлом году мое пишьмо потерялошь и не попало к Деду Морожу, – взволнованно шепчет малышка. Ветер доносит лишь обрывки фраз, а мне очень любопытно, о чем Настенька просит Снеговика.
И совершенно не интересна лекция бывшей свекрови.
Поэтому я, старательно делая вид, будто увлечена тирадой матери бывшего мужа, делаю пару шагов в сторону дочки и напрягаю слух.
Настенька поглощена общением со своим снежным другом и поэтому не обращает внимание ни на меня, ни на свою бабушку. Хоть та старательно повышает голос на меня.
– Дождешься! Игнат подаст на тебя в суд, – продолжает сыпать угрозами в мой адрес. – Он скоро женится и Настеньку у тебя заберет.
Нужна она ему…
Но тем, не менее, вдоль позвоночника пробегает холодок.
– Дед Морож вмешто папы подарил большую куклу. А я хочу папу. Наштояшего, – продолжает жаловаться дочка.
Вспоминаю куклу, которую еле нашла, и хочется плакать. Она дорогущая, о ней мечтают всё девочки, по крайней мере, так меня заверили коллеги на работе и продавщица в магазине.
Я очень хотела выполнить просьбу доченьки и подарить ей папу, но это невозможно. Своему отцу Настенька не нужна, а другого у меня нет.
– Шнеговик, иди к Деду Морожу и шкажи, не нужны мне его игрушки! – Настюша на эмоциях едва ли не топает ножкой. Это могло выглядеть милым, если бы не было таким печальным.
Моя дочка грезит о папе. Она мечтает о нем днем и ночью, и я ничего не могу поделать, никак не получается унять ее печаль.
– Мне папа нужен! – продолжает малышка. – Пусть папу дарит! – голос срывается, вот-вот и я услышу горький плач.
– Настенька, нам пора домой, – зову свою пятилетнюю дочку.
– Погода хорошая, – встревает в разговор свекровь. – Пусть гуляет. Вечно ты ее дома держишь. Свежий воздух нужен ребенку.
– Настя достаточно погуляла, – сквозь зубы отвечаю ей.
Моя дочка слишком долго сидит на снегу, вылепливает снеговика, и я боюсь, что она промочит ножки. У нас утренник скоро, у Настеньки главная роль.
Болеть нельзя. Ни при каком раскладе.
– Мамочка, нам надо в магажин, – вылезая из сугроба, категорично заявляет дочь.
– Зачем тебе в магазин? Там полно больных людей, – снова высказывает свою точку зрения свекровь.
– Мне нужна морковка для шнеговика, – упрямо говорит Настя. – И шанки!
– Санки-то зачем? – удивляюсь.
Морковка и ведерко вполне объяснимы, но санки…
– Мам, как Дед Морож папу привежет? – смотрит на меня с таким видом, будто я не понимаю банальных вещей.
