«Все мужики одинаковые» – так любят говорить возрастные тетушки, сидя в цветастых халатах на засаленных кухнях и мешая половником варево. Саша была с ними полностью согласна, хоть прожила на этом свете совсем немного – каких-то двадцать три года, и не обзавелась пока, ни своей кухней с половником, ни таким же халатом. Ее ужасно раздражало в этих самых мужиках то, что они все время пялятся, а если дашь волю – пользуются, но сами же никакой пользы не приносят.
Вот сидит один, лысеющий «кавалер». Чего ему надо? Только что же подходила и принесла его заказ. Неужто уже все пол-литра пива всадил и хочет добавки? Или просто вздумал кадриться? Странный народ, вроде бы с виду все цивильные, а официанток держат за каких-то проституток.
Пришлось подойти и вопросительно взглянуть из-под бровей. Это был ее фирменный взгляд, намекающий клиентам на то, чтобы пореже заказывали выпивку и не гоняли ее почем зря.
Но он только лишь восторженно произнес:
– Девушка, вы такая красивая, ноги прямо от ушей, а волосы! Смотрю на вас и налюбоваться не могу.
– Ну, и не любуйтесь, раз не можете, – ответила Саша привычно отстраненным тоном.
– Нет, я серьезно! – не унимался лысеющий пикапер. – Вам надо моделью работать! Бросайте вы это кафе, хватить себя попусту растрачивать.
– Вам еще пива принести? – раздраженно спросила она.
– Да, будьте так любезны, – на этом пожилой гражданин угомонился, поняв, что юную официантку разговорить не удастся.
Саша же, несмотря на внешне холодный тон, внутри вся запылала, и этот огонь, что ее жег, был огнем несправедливости. Ну, кто просил этого старого дурака давить на больное место? Пока она наливала пиво, то практически не видела, как оно наполняет стакан – настолько глаза наполнились слезами. Правда, прежде чем отнести выпивку тому болвану, Саша тщательно просушила глаза, запрокинув голову и заставив слезы течь в обратном направлении. Потом она помахала на себя папкой с меню, чтобы убрать краску с лица, и от прежнего расстройства не осталось и следа.
Однако до самого конца дня девушка не переставала переваривать эту информацию. И правда, что она здесь делает, такая статная, сияющая молодостью и жадная до жизни? А самое обидное, что теми же самими вопросами Саша задавалась, вынашивая в голове планы насчет переезда в столицу, в Минск, из своего богом забытого поселка городского типа Малиновец. И вот теперь она здесь, но разве это что-то изменило? Как и раньше, в карманах звенят все те же жалкие копейки, но с той лишь разницей, что тогда она могла рассчитывать на помощь матери и брата, а теперь – только на себя.
А деньги нужны были постоянно, и их всегда оказывалось меньше, чем требовалось. Начав самостоятельную жизнь, Саша с ужасом осознала, что нужно платить за все: за еду, за проезд, за телефон и так далее. Хорошо, что квартиру сняли на двоих со сменщицей из того же кафе, потому что еще и оплату жилья в одиночку она бы точно не потянула.
У Тани, той самой сменщицы, сегодня был выходной, и, придя домой, Саша застала ее на кухне. «Чаи гоняю», – так любила она характеризовать свое вечернее времяпрепровождение.
– Ну как там наша баба Клава? – поинтересовалась Таня, когда Саша, не чувствуя ног от усталости, рухнула на табуретку рядом с ней.
Бабой Клавой они между собой называли менеджера кафе Стаса, за его неприятный склочный характер и извечную манеру кудахтать, когда что-то шло не так.
– Да, как обычно. Сегодня не досчитался в кассе трети выручки, но потом сам же и нашел. Дебил, одним словом.
