Алина сидела на холодной лавке и ковыряла кроссовком трещину в плитке. Фонари в парке горели нерешительно: один мигает, другой будто стеснялся светить. От этого трава казалась вырезанной из картонки, а воздух слишком прозрачным, как утром после грозы, только вечер.
Она пришла «прогулять голову». По факту – спрятаться. Дома мама вцепилась в фразу «надо подумать о будущем» и выглядела как человек, который собирается сделать прямо сейчас, с тремя листами А4 и маркером. В школе – выслушала ещё раз «ты способная, но ленишься», как будто это новость века. Алина закатила глаза при воспоминании и пробормотала:
– Хочу, чтобы завтра хоть что-то пошло нормально.
В ту же секунду у кроссовка что-то блеснуло. Сначала она решила: осколок стекла. Наклонилась, а там оказалась монетка. Десять рублей, почти новая, будто её только что уронили из банкомата.
– Ну да, спасибо, вселенная, – сказала Алина и сунула монетку в карман. – Моя жизнь спасена.
– Ты с кем разговариваешь? – спросил голос за спиной.
Она вскинулась. Парень с рюкзаком на одном плече, в наушнике в одном ухе и с рабочим видом человека, который умеет сидеть на лавках профессионально. Рыжеватая челка падала на глаза, куртка на молнии, кеды устали от жизни. Он улыбнулся не широко, но так, что сразу захотелось ответить.
– С тобой теперь, – сказала Алина и, неожиданно для себя, тоже улыбнулась.
– Красиво выкрутилась, – он кивнул на её карман. – Что там нашла?
– Подарок судьбы, – Алина щёлкнула молнией. – Десять рублей и новая надежда.
– Ага. Или чей-то карман с дырой. – Он сел рядом, но не слишком близко. – Я Илья.
– Алина
– Илья и Алина… – он задумчиво проговорил, будто пробовал на вкус. – Слишком литературно.
– Тебе-то хорошо, ты хотя бы звучишь как человек, который сдает норматив по турнику. А я, как девочка из песни.
– Норматив по турнику я завалил в седьмом, – серьёзно сказал Илья. – И песен не пою. Но могу загадать желание.
– И это… к чему?
Илья подкинул монетку, ловко поймал. Его глаза блеснули то ли от шутки, то ли от фонаря.
– Хочу мороженое, – сказал он легко, без пафоса.
Алина уже открыла рот, чтобы ответить «вечером? серьёзно?», как из-за поворота выехала тележка. Невысокий мужик в вязаной шапке, на тележке расположились лимонады в стеклянных бутылках и… мороженое в стаканчиках, из тех, где бумага шуршит как детство. Мужчина остановился прямо напротив.
– Берём? – спросил Илья с лицом человека, который вообще не удивлён.
– Ты заранее договорился, да? – Алина прищурилась.
– Было бы круто. Но нет.
Они взяли по стаканчику. Продавец кивнул, выдал сдачу, пожелал тёплого вечера, уехал дальше, звякнув бутылками.
– Окей, – медленно произнесла Алина. – Это уже странно.
– Совпадение, – Илья лизнул мороженое и покосился на неё. – Но симпатичное.
– Совпадения так не работают, – возразила она, хотя и сама не была уверена, как вообще они «работают».
Они молча ели, слушая, как где-то вдалеке кто-то тренирует трюк на скейт-площадке: колёса стучали по фанерным горкам, кто-то радостно крикнул, кто-то ругнулся. Над деревьями звенели провода, ветер тонко играл на них, как на струнах.
– Хочу карандаш, – вдруг сказал Илья.
– Что?
– Ну для чистоты эксперимента. – Он встал, огляделся и тут же, к собственному удивлению, наклонился и поднял короткий оранжевый карандаш – тот самый, из ИКЕА, обломанный ровно напополам.
Алина заглянула ему через плечо.
– Ладно, – выдохнула она. – Честно, мне одновременно интересно и чуть-чуть страшно.
– Прекрасное сочетание, – Илья протянул ей карандаш. – На счастье.
