Египет, 1319 год до н.э.
Ночь воссоединилась с землёй, словно шкура-колыбель накрыла
Осириса. Через несколько часов она возродит бога к жизни, а пока...
Пока мистерия* идёт своим чередом. Скрытые от людских глаз
магические обряды подготовят фараона к сложному путешествию через
страну Дуат** и к встрече с тем, «кто обитает в Орионе»***, а
тайные переговоры познавших божественную тайну обеспечат земле
Ху-Ки-Пта**** нового фараона.
- Слава тебе, Владыка обоюдной правды! Он идёт к тебе, господин
мой. Он знает тебя, он знает имя твоё, он знает имена сорока двух
богов, находящихся с тобой в чертоге. Богов, которые живут,
подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчёта перед лицом
Благого.
На стенах просторного зала ибу***** зловеще играли блики факелов
и мелькали тени суетящихся жрецов. Этот зал и так вызывал ужас у
простых смертных, но сегодня он выглядел особенно мрачно. Мозги
хитрого Эйе****** давно вытащены железным крючком, череп набит
травами со смолой, внутренности фараона обрели покой в канопах,
чрево вычищено, промыто пальмовым вином, растёрто благовониями,
напитано чистой миррой и касией.
*Здесь - мистерия (обряд) возрождения через
жертвоприношение. К дверям храма приводили жертвенных животных и
здесь же приносили их в жертву. Шкуры этих животных,
ассоциировавшиеся, как утверждали тексты, со шкурой животного
супостата Сета, служили саваном, в который заворачивали Осириса. В
этой «колыбели» бог «возрождался» в облике ребенка или
животного.
**Дуат - загробный мир
***Здесь – бог загробного царства Осирис.
****Одно из названий древнего Египта, в переводе – блаженная
земля Пта.
*****Зал для бальзамирования
******Высокопоставленный сановник при трёх фараонах
(Аменхотепе 3, Аменхотепе 4 – Эхнатоне и Тутанхамоне) сумевший
стать фараоном после неожиданной смерти Тутанхамона.
Великий пролежал сорок дней обмазанный солью, содой, маслами, и
уже был наполнен опилками и песком. Сегодня богоподобный Эйе готов
отправиться в самый важный путь, приготовления почти окончены, а
его старинный друг и враг Хоремхеб не мог унять внутреннюю дрожь.
Да ещё и противный голос главного жреца в маске шакала зловеще
гремел под сводами:
- Он принесёт правду, он отгонит ложь. Он не творил
несправедливого относительно людей. Он не делал зла. Не делал того,
что для богов мерзость. Он не убивал. Не уменьшал хлебов в храмах,
не убавлял пищи богов, не исторгал заупокойных даров у
покойников...
Хоремхеб снова подавил чувство брезгливости, когда младшие жрецы
достали из огромной каменной ванны мёртвое тело и неспешно понесли
его на постамент. Никто бы не узнал сейчас этого «ниспровергателя
фараонов»: тело высохло, конечности скукожились, кожа обтянула
череп.
Молодой жрец, худой словно мумия старика Эйе, согнувшись под
тяжестью висонных полотен, спешил к постаменту. Начиналась
процедура пеленания. Одни жрецы шустро обматывали тело, другие
обмазывали пелена камедью. Давно вошедший в транс главный жрец в
маске Анубиса яростно выкрикивал заклинания:
- Он не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал
меры полей, не увеличивал весовых гирь, не подделывал стрелки
весов! Он чист! Он чист! Он чист! Он чист...
- Чист он... Гиена смердящая... – не удержался прятавшийся за
колонной Хоремхеб.
Сердце слуги, стоявшего за ним, и так почти не билось из-за
картины таинства, а тут вообще остановилось. Не хватало ещё, чтобы
их поймали! Хотя шипение хозяина никто бы не расслышал из-за ора
жреца, исполняющего роль Анубиса.
- Господин мой, луна уже к западу склонилась... – просипел
слуга, вытирая вспотевшую лысину.
Хоремхеб бросил последний взгляд на былое могущество, лежащее на
постаменте, и, не говоря ни слова, пошагал к выходу. Слуга поспешил
за ним, благодаря всех богов.
