Огонь в камине полыхал, словно в
него влили добрую чашку масла. Иногда сквозь оранжевые язычки
проскальзывал зеленоватый или даже голубой оттенок, но тут же
переходил в яркий горячий желтый цвет.
По огромной комнате в ответ на игру
пламени плясали тени, отбрасываемые богатой утонченной мебелью и
двумя фигурами в дорогих праздничных нарядах. Женщина чуть старше
пяти десятков выглядела великолепно для своего возраста. Удлиненное
подтянутое лицо было покрыто мелкими морщинками, что только
придавало ее лицу благородства. Умеренный макияж подчеркивал темные
глаза женщины и линию губ, упрямую, но при этом расслабленную. Ее
длинное в пол серое платье не было пышным и броским, но
соответствовало празднованию.
Сельва сделала небольшой глоток
терпкого вина и поставила бокал на столик. Кожаный диван немного
скрипнул от этого легкого движения и ресницы женщины взлетели
вверх, поднимая взор горящих глаз на мужчину. Тот, налюбовавшись
пламенем, повернулся к гостье, окинув ее холодным презрительным
взглядом, который отрабатывал не один год. Его плотное тело вскоре
рисковало перейти в полноту, однако пока еще камзол облегал
довольно подтянутую крепкую фигуру. Он был недурен, но Сельва
всегда считала, что внутри он самый настоящий урод, а симпатичное
лицо – это лишь ширма, великодушно подаренная природой.
- Так что вы решили, матушка? –
Сельву перекосило при этих словах. Она ему такая же матушка, как
мышь для удава. Ее слегка потрясывало от внутреннего волнения, но
показывать это она не собиралась.
- Можешь не стараться, здесь все
равно нет зрителей. Я уже сказала – нет. И это мой окончательный
ответ.
- Но вы же понимаете, что скрывать
от меня дочь вечность вам не под силу?
- Отчего же? Ты не можешь найти ее
уже пять лет, не думаю, что со временем твои шансы повысятся. –
Мужчина нервно выдохнул, и сердце Сельвы екнуло в неприятном
предчувствии. Она то же чувствовала, когда ее упрямая дочь выходила
замуж за этого мерзавца, но ее слов тогда никто не слушал.
- Я же нашел Вас. Что мне помешает
через вас выйти на Луану?
- Можешь меня на части порезать, я
не выдам ее адрес.
- Я надеюсь, вы еще не страдаете
склерозом, и помните, что я – черный маг красного знака, и кое-что
умею. – Сельва нервно хохотнула. В ответ на это взгляд мужчины стал
еще более ненавидящим.
- Ох, дорогой, если бы ты что-то
мог, то уже воспользовался бы этим. К тому же не забывай, что я
тоже кое-что могу, мой прадед был чистокровным магом. – Пришла
очередь мужчины холодно смеяться.
- Хорошо, если уж на то пошло, я
предлагаю вам деньги, богатство, безбедную старость. То же получит
моя дочь. Она будет расти в роскоши и достатке. Разве это так
плохо?
- С тобой? Да, плохо. Не думай, что
я не знаю, что ты сделал с собственной сестрой. Девочка разобьет
вазу и за это получит гангрену? Нет уж… - Ее слова прервал громкий
удар кулака об стол. Перекошенное в злобе лицо мужчины настолько
покраснело, что, казалось, вот-вот пойдет носом кровь.
- Ведьма… - Он тяжело и часто дышал,
словно только что пробежал марафон. Сельва подскочила с дивана с
целью поскорее покинуть столь неприятную беседу, но будто
оцепенела. Она почувствовала, что ее тело словно паутиной овевают
сотни нитей. Она попробовала стряхнуть с себя неприятное ощущение,
но ничего не видела, лишь ощущая, как затягиваются нити, впиваясь в
кожу. Ее глаза расширились от ужаса, рот открылся, чтобы вымолвить
хоть что-то: попросить пощады или проклясть, но ни один звук не
вышел из передавленного горла. Маг смотрел на мучения женщины с
нескрываемым удовольствием.
- Ты отныне проклята, ведьма. Когда
ты умрешь, проклятье перейдет к твоим дочерям, а потом к их
дочерям. Подумай, стоит ли это того? Проклятый род из-за гордости
одной старухи? – Сельва не смогла ответить. Она металась в агонии
на полу и не могла остановиться, пытаясь тактильно снизить боль от
сотен противных нитей, проходивших сквозь кожу. Мужчина вышел из
залы, оставив женщину извиваться в муках в полной тишине.
