Алана.
Придерживая рукой огромный живот,
ступаю по полированному мрамору с чёрными ломаными прожилками.
Тёплый ветерок из полукруглых окон надувает белоснежные занавески.
По полу снуют солнечные зайчики.
Останавливаюсь перед двойными белыми
дверьми. Смотрю на них остановившимся взглядом. Упираюсь в них
ладонями. Кончики пальцев дрожат, касаясь шероховатой текстуры,
нагретого солнцем дерева. Набираюсь решимости, толкаю их от себя и
вхожу в покои мужа.
Звонкий девичий смех бьёт наотмашь.
Я хочу закрыть глаза и не видеть. Поздно.
Постель расправлена и смята. Золотой
балдахин опущен только частично и не прячет любовников.
Длинные тёмные локоны липнут к
девичьей спине, покрытой капельками пота. Мужские руки сжимают её
талию. Тонкие изящные пальцы, унизанные перстнями с драгоценными
каменьями. Мне даже не нужно смотреть на лицо, чтобы понять, кому
они принадлежат.
Уголок рта нервно дёргается.
Делаю шаг. Ещё один и ещё. Бирюзовый
шёлк платья холодит отёкшие ноги. Тонкие ремешки сандалий режут
ступни. Останавливаюсь так, чтобы меня увидели.
Наверное, будь у меня сердце, оно бы
сейчас горело в огне, но его больше нет. В груди пустота.
— Леди Алана?! — сдавленно
вскрикивает Миена, моя любимая фрейлина и подруга, в чьей верности
я не сомневалась, делясь сокровенным.
Не двигаюсь с места, смотрю в
сторону остановившимся взглядом.
Миена соскакивает с кровати,
наклоняется, судорожно натягивает на себя красное платье,
непослушными пальцами кое-как справляется со шнуровкой, приседает,
глядя в пол. Её щёки сейчас цвета платья. Разворачивается и
выбегает прочь.
Громко хлопают двери, и наступает
тишина. Обхожу кровать, боковым зрением отмечая обнажённое тело
мужа. Худое, но жилистое. Инис лежит, забросив руки за голову, и не
торопится прикрыться. Случившееся ничуть его не смущает.
Прохожу к окну. Светлые волоски на
руках встают дыбом, тело покрывается гусиной кожей, вершинки груди
становятся каменными. В залитой солнечным светом комнате мне
внезапно холодно. Обхватываю себя руками за плечи, чтобы хотя бы
немного согреться.
— Я прошу позволения навестить
родителей, — будто со стороны слышу свой безжизненный голос.
Ответом служит скрип кровати и
щёлканье пряжки ремня. Звук босых ног, который стихает у меня за
спиной.
Внутренне напрягаюсь, сжимаюсь,
будто металлическая пружина.
— Как там мой сын? — мне на живот
ложится мужская рука.
На обнажённое плечо падает прядь
пепельно-серых волос дракона. От него несёт приторно-сладкими
духами Миены. К горлу подкатывает. Делаю неосознанную попытку
отстраниться, но в следующую же секунду на плече смыкается рука и
меня резко разворачивает.
Смотрю в мутно-серые глаза с
вертикальным зрачком. Дыхание учащается, меня бросает в жар и
вот-вот накроет паника. Мыслей нет, только пульсирующие вспышки
ужаса.
— Ты оглохла, Алана? — презрительно
цедит он, кривя тонкие губы.
Беспомощно открываю и закрываю рот,
я будто рыбёшка, не способная издать ни звука. Инис вскидывает
руку, я дёргаюсь в сторону и жмурюсь изо всех сил, но удара не
следует.
Вместо этого дракон очерчивает
костяшками пальцев мою щёку, где под толстым слоем жемчужной пудры
спрятан синяк.
— Х-хорошо, — шепчу едва слышно.
— Ммм, — тянет дракон, — никто не
умер, на нас не напали, ты не рожаешь, то есть, ничего
смертельно-срочного не стряслось.
Он скользит рукой вниз по моему
предплечью. В горле пересыхает, дыхание становится поверхностным и
рваным. Судорожно сглатываю и мотаю головой, не в силах выдавить ни
слова от нарастающей паники. Слишком знаком мне этот
обманчиво-мягкий тон и я догадываюсь, что за ним последует.
