Я стоял и смотрел на своё слегка
посиневшее тело, лежащее в чёрном гробу, испещрённом узорами белых
символов, опорой которому служили большие брёвна, сложенные
колодцем. Вокруг костра ходил зрелый мужчина, одетый в длинный
чёрный балахон, практически касающийся земли. В руках он сжимал
резной посох, увенчанный кристаллом мориона.
На похоронах было много людей,
которые стояли несколько поодаль от тела. Колдун обернулся к
стоящим и сказал: “Все, кто хочет поделиться дарами, подходите –
время настало”.
Люди стали подходить и выкладывать на
брёвна то, что принесли с собой: кто-то подносил одежду, кто-то
угощения. Подошёл молодой парень (его лицо напомнило мне мои
юношеские фотографии) и положил длинный клинок. Колдун подошёл
последним и бережно уложил рядом с гробом посох. После взял факел,
который помогла ему зажечь спичками молодая девушка. Огонь тут же
разбил лёгкий вечерний сумрак.
- Хм, совсем уже стемнело, значит,
пора. Не стойте со стороны дыма, - сказал колдун. И начал ходить по
кругу, поджигая краду. Затем встав у ног моего лежащего тела,
заговорил медленно и ровно:
«Слава тебе, Мать-Смерть
заботливая.
Слава тебе за то, что отца моего
через порог проводишь.
Слава тебе, Мать-Смерть, за то,
что отца моего от лиха оберегаешь.
Слава тебе за то, что отца моего
сквозь врата мира пускаешь.
Мать-Смерть, возьми да проведи
отца моего, сына своего, туда, куда он пожелает, туда, куда он
вознамерится. Береги да учи его по ту сторону, так, как берегла и
учила его здесь.
Слава тебе, Мать-Смерть, я, сын
твой, тебя славлю, я, сын твой, подношу дары тебе».
После этих слов колдун аккуратно
положил в огонь пучок трав, сладковатый аромат жжёной омелы приятно
коснулся моего восприятия.
Я увидел, как во все стороны от огня
хлынуло свечение. Мне оставалось только стоять и смотреть на то,
как люди плакали, но плакали они не навзрыд - навзрыд редко ревут,
когда провожают стариков.
Колдун закончил славление и просто
стоял и смотрел, как огонь входил в силу. Я подошёл к нему со спины
- в области лопаток у него будто бы зияла огромная рана, от которой
шёл жгут ко мне. «Эх, говорил же, связи отсеки сразу, я не
потеряюсь». Подойдя к костру, взял из пламени серп и резанул связь:
на секунду будто что-то сжалось внутри меня, а после пошло плавное
расслабление. Мне было видно, как лёгкая улыбка расползлась по
бородатому лицу моего сына.
«Эх, хитрец, - подумал я, - всех
отсёк, а себя нет, подольше, что ли, чувствовать меня хотел,
столько энергии зря потратил».
Костёр горел уже с большой силой, и я
чувствовал, как меня наполняет энергия. «Ну что ж, то, для чего я
приходил в этот мир, мне удалось свершить, остальное дело за
вами, потомки мои. Худо будет - позовёте, сладко будет – может,
вспомните, но это неважно, важно, чтобы каждый из вас шёл своим
собственным путём и не потерял себя».
Я позвал свой посох, он привычно лёг мне в руку, правда, здесь
он весь сиял тёмно-зелёным цветом.
Концом посоха вычертил знаки на стене
пространства мира, и они начали обрастать костями, создавая подобие
высоких врат. «АНОЛ АРАШАТ», - произнёс я, и в пространстве врат
появилось тёмное полотно, поглощающие свет и тепло жизни. Мне стало
страшно. «Пора», - решаю я, ещё раз оглядываюсь на провожающих меня
людей, смотрю в лицо сына, каменное от напряжения. «Эх, я так и не
научил тебя, что слёзы - это нормально, опять будешь выпускать весь
накал один, в лесу. Но теперь это лишь твоя забота, мне остаётся
только отпустить тебя, на этот раз окончательно». Я развернулся
навстречу вратам и сделал шаг.
Пройдя через врата меня, тут же
перенесло в междумирье, и перед моим взором раскинулась возможность
пойти в любое отражение сего мира. К тридцати годам я уже постиг
практики, связанные с забвением, отчего, переходя через порог
пространства, перестал терять память, навыки и личность. Ныне моё
существо более целостно, теперь мне доступна возможность без труда
попасть туда, куда я хочу, минуя ловушку рождения, в которую
попадает большинство. И сейчас своим сознанием «смотрю» (это очень
условно) на всю эту пену параллельных миров одного маленького мира
и думаю: как же смешно выглядят те люди, которые посреди всего
этого огромного мироздания считают себя важными персонами, от
которых в мире так много зависит…
