Сшить свадебное платье за половину
дня главный королевский портной, конечно, не успел. Как только я
согрелась после купания в пруду, Эйнор проводил меня в покои
восточной части дворца. Западное крыло закрывалось, и комнаты
претенденток переделывались обратно в гостиные, музыкальные салоны
и танцевальные залы. Король жил на своей половине. В тридцати пяти
комнатах, обставленных с невероятной роскошью. Как выяснилось,
десять из них в кремовых и зеленых оттенках уже давно приготовили
для будущей королевы. В мой любимый цвет не попали. Я предпочитала
синий.
А выходила замуж в белом. Моветон и
отъявленное хулиганство для Элезии. Белый в королевстве — цвет
траура. Но главный портной безумную затею поддержал. Теперь мне
предстояло увидеть, как разгулялась фантазия Бьорна. Он обещал
украсить традиционный траурный балахон.
— Ленты! — ворчливо пробормотал он,
врываясь в мою новую спальню. — Я просил все, что у нас есть белого
цвета. Где они?
— Уже несут, господин, —
запыхавшись, оправдывался один из подмастерьев. — Мы потеряли
госпожу Аллатаиру. Искали её в восточном крыле.
— Она здесь! Всё, работаем!
Глаза Бьорна светились демонической
страстью. Он был настолько не в себе, насколько это вообще
возможно. Размахивал руками, отдавал короткие команды, и очень
скоро комната стала напоминать небо с пушистыми облаками.
Подмастерья порхали над ними, как маленькие розовощекие
купидончики. Правда, такие же взмыленные, как Бьорн, и наполовину
безумные.
— Переодевайте! — приказал он. —
Будем заканчивать на королеве.
Меня превратили в манекен. Гори
прогнали сразу же, он прислуживал претенденткам, а королеве
полагалась своя свита. Но, увы, после свадьбы. Сейчас меня
раздевали и заново одевали в белое платье помощники портного. Грудь
затянули тугим корсетом. Она приподнялась и стала выглядеть так,
что я краснела, отворачиваясь от зеркала.
— Ножницы! — командовал Бьорн, а мне
слышалось: «Зажим. Пинцет. Тампон. Спирт. Спирт. Спирт. Всем спирт.
Помянем».
Юбку укорачивали прямо на мне.
Лишнюю ткань портной сам срезал, а подворачивали и подшивали край
его мальчишки. Втроем. Сразу со всех сторон. На лифе расцветали
кружевные цветы. На изысканную вышивку времени не было, но
несколько крупных бусин и золотых лепестков Бьорн пришил.
— Безумие, — бормотал он, ловко и
очень быстро прокалывая ткань тончайшей иглой. — Свадьба в тот же
вечер после смотрин! Его Величество бешеные собаки покусали?
Никакого терпения.
Я улыбнулась, подозревая, что
громкий выпад был самым цензурным и терпимым из всех мыслей,
проносящихся в голове портного. Да уж, Эйнору горело взять меня в
жены прямо сейчас. Боялся, что дракон вырвется из подвала, снова
посадит меня на шею и улетит? Ему вообще позволят присутствовать на
свадьбе? Или он будет видеть все глазами короля? Слышать его ушами,
чувствовать, осязать и обонять? Я не представляла, как можно так
жить. Каждый день, год за годом.
— Господин Бьорн! — ворвался в
спальню ещё один подмастерье. — Нас торопят.
— Подождут, — прорычал в ответ
портной. — Или пусть начинают без королевы. Как думаешь, решатся?
Вот и я считаю, что дураков нет. Майло! Не спеши. Ты прекрасно
обметываешь петли, не позволяй себе все испортить. Мы же не хотим,
чтобы у Её Величества пуговицы расстегнулись прямо во время
церемонии?
— Никак нет, господин Бьорн.
Кудрявый Майло вздохнул и продолжил
уже медленно и тщательно. Без нас не начнут, портной
прав.
Меня все-таки превратили в большой
свадебный торт. Поверх плотной белой юбки накинули блестящую
полупрозрачную ткань и собрали её глубокими складками. Получились
красивые волны, каскадом спускающиеся из-под нижнего края корсета
до пола. Лиф сверкал камнями в сердцевинах цветов и золотился
листьями. Я не знаю, как Бьорн угадал моду моего мира, наверное, он
все-таки был немного магом.
