— Готова поспорить на свои рубиновые
подвески, что эррол Тейран победит и в сегодняшних сражениях. И,
как и в прошлом году, его назовут королём турнира. Ах, Шахир, он
такой… — восторженно выдохнула Лаали.
Я закатила глаза. Начинается…
— Храбрый, сильный и вообще! —
продолжала петь дифирамбы своему кумиру девушка, а я тем временем
боролась с желанием спихнуть Лаали с ковра на пальму, мимо которой
мы сейчас пролетали.
Или, может, лучше сбросить её в
фонтан на Цветочной площади? Прохладная вода однозначно пойдёт ей
на пользу.
— Интересно, а какие на нём сегодня
будут доспехи?
Я зажмурилась. В следующий раз пойдём
пешком, а летающим ковром, как кляпом, я заткну Лаали рот. Потому
что слышать по сто раз на день это имя просто невыносимо. Шахир,
Шахир, Шахир! В последнее время моя подруга будто помешалась на
нём. Такое ощущение, что её заклинило: Шахир то, Шахир сё. Можно
подумать, самый лучший, самый красивый и неповторимый дракон на всё
село. Рассветное королевство то есть.
Лично я старалась сторониться
старшего сына первого советника его светлейшества. Ладно, я в
принципе всех драконов сторонилась, будь то Огненные или Ледяные.
Кроме одного… Но сейчас не о том!
— Лаали, милая, — я глубоко вдохнула,
затем выдохнула, стараясь успокоиться, — мне кажется, не стоит так
зацикливаться на одном тальдене.
— Я приму участие в отборе и выйду за
него замуж! — перебила меня девушка и заявила с фанатичным блеском
в глазах: — Никаких других тальденов мне надо!
Тяжёлый случай.
Может, мне лучше самой с ковра
свалиться? И пусть Лаали летит на свой турнир в гордом одиночестве.
Мне там вообще делать нечего. Но родители настояли, чтобы я не
пропустила ни одного праздничного дня. Приманивала женихов, так
сказать. Потому что быть незамужней алианой в девятнадцать лет —
это конец. Света, жизни, родительских надежд.
Покружив над ристалищем, ковёр мягко
опустился в густую траву с яркими вкраплениями полевых цветов.
Лаали грациозно поднялась, счастливо жмурясь на солнце и улыбаясь.
Внимательно оглядела разноцветные шатры, раскинувшиеся за полем, и
приступила к изучению трёх ярусов трибун, затканных развевающимися
на ветру полотнами. Наверняка выискивала взглядом своего
драгоценного дракона.
Поправив полупрозрачную вуаль на лице
(алианам в Рассветном королевстве запрещается показываться на людях
с непокрытой головой и открытым лицом), подруга задумчиво
пробормотала:
— Осталось узнать, кто станет
королевой турнира.
Давняя традиция — победитель в
сражениях выбирал даму сердца, даруя ей что-то из своих доспехов,
перчатку там или, бывало даже, шлем (конечно же, именно о таком
пропахшем потом и лошадью подарке мечтает каждая девушка), после
чего имел право танцевать с ней на вечернем пиршестве все танцы и
даже ненадолго остаться с ней наедине.
Я с сожалением посмотрела на Лаали и,
взяв её за руку, крепко сжала тонкие пальчики. Она у меня
замечательная. Наивная немного, правда. Ведь знает же, кто станет
королевой турнира — эта змеючка Амарелия, по которой Шахир,
говорят, уже который месяц сохнет. И тем не менее Лаали продолжала
себя обманывать.
— Кто бы ей ни стал, ты у нас первая
во всём Жемчужном городе красавица, — ласково улыбнулась
подруге.
И это была чистейшая правда. К своим
семнадцати годам Лаали превратилась в очаровательную девушку.
Невысокая, хрупкая, с тонкими нежными чертами и миндалевидными
серо-голубыми глазами. А уж её густой тёмной копне, сейчас
заплетённой в толстую косу, завидовали все без исключения алианы и
простые девушки.
Кроме меня, наверное. Я вполне
довольна своими волосами, которые мама в детстве, когда
расчёсывала, с любовью и восхищением называла золотым шёлком.
