Не знаю, сколько я так просидела,
стараясь не смотреть на тело без сердца и беззвучно требуя у
Бальдера, чтобы не смел умирать у меня на руках.
Мало мне, что ли, психологических
травм?
— Даже не надейся, что мы будем тебя
хоронить! — прошептала еле слышно, так как голос по-прежнему
отказывался возвращаться. — Никаких похорон и никакого отдыха! Рано
вам ещё, господин ворчун, на пенсию. Вы нам здесь нужны.
Поняли?!
Сама не заметила, как начала
плакать. Как слёзы покатились по щекам, обжигая кожу, вызывая
саднящие, болезненные ощущения где-то глубоко в груди. Кто бы мог
подумать, что у меня из-за этого любителя поязвить будет так болеть
сердце. Но ведь болит же! И чувствовать его кровь на руках,
опаляющую хлеще слёз, было просто невыносимо.
— Кажется, среди гостей был врач.
Как же его звали... Эндер сейчас его позовёт, а может, вернётся с
аптечкой. Он что-нибудь придумает... Обязательно спасёт! Бальдер?
Бальдер!!!
Веки его, бледные, пепельно-серые,
были опущены, грудь больше не вздымалась, и, наверное, я ещё
никогда не испытывала такого отчаянья. От боли словно помешалась, и
когда кто-то попытался меня отстранить, не сразу смогла разжать
пальцы, сминавшие перепачканную в крови рубашку.
— Раннвей... — Мягкий голос мужа
коснулся мочки уха. — Всё хорошо, о нём позаботятся. Тебе тоже
нужна помощь.
— Но он...
— Всё будет хорошо, — вкрадчиво
повторил Делагарди и, дождавшись, когда я разомкну пальцы,
подхватил меня на руки.
Понёс в дом, а я неотрывно смотрела
на обступивших Бальдера мужчин. Был ли среди них целитель? Сумеет
ли помочь? На всех лордах были одинаковые чёрные костюмы, а лиц я
не разглядела. Из-за слёз, из-за пережитого кошмара картинка
окружающего мира была нечёткой, смазанной. Какой-то нереальной.
Уже в холле осознала, что музыканты
больше не играют. Гости не болтают и не смеются, не пьют
шампанское, а назойливой оравой высыпали в холл и теперь провожают
нас гробовым молчанием, липкими, назойливыми взглядами.
Поддавшись порыву, крепче прижалась
к несущему меня на руках мужчине. Биение его сердца под ладонью,
ровное, уверенное, неожиданно придало мне сил, позволило вздохнуть
полной грудью. Так бы всю ночь его и слушала, не отвлекаясь ни на
что другое. Вместо белого шума или расслабляющей медитативной
музыки.
На лестнице я прикрыла глаза, устав
от бесцеремонных взглядов. Жаль, уши заткнуть не додумалась. Стоило
дракону преодолеть несколько ступеней, как позади зазвучал пока ещё
редкий шёпот — так могут жужжать растревоженные пчёлы. Уверена,
стоит нам подняться на второй этаж, и почтенная публика разразится
громкими обсуждениями леди Делагарди-Фармор.
До этого ведь не наобсуждались.
— Не обращай на них внимания, —
шепнул Эндер, губами коснувшись прилипших к моему виску прядей.
И я вдруг вспомнила, в каком сейчас
виде и состоянии. Облезлая кошка и то будет посимпатичнее. А я мало
того что мокрая и грязная, так ещё и вся в крови да пятнах!
Ну просто прекрасна!
Он быстро донёс меня до покоев
Раннвей, а там уже вовсю хлопотали Полин с Минной. Первая разбирала
постель, вторая набирала ванну.
— Опять купаться? — Невольно
поёжилась, вспомнив о жуткой кляксе, растекавшейся по потолку
другой ванной.
Жаль, нет волшебного душа, чтобы
смыть с себя весь этот ужас.
— Только на этот раз я тебя не
оставлю, — заявил Делагарди, явно уверенный, что после этих слов я
успокоюсь и расслаблюсь.
Но ни успокоенной, ни расслабленной
я себя не чувствовала.
— В смысле? — Наоборот, вся
напряглась, а когда он поставил меня на ноги, тут же
отстранилась.
— Не уйду, пока не обработаем порез
на ноге и сыпь. На всём теле. — Внимательный взгляд ярко-зелёных
глаз скользнул по этому самому всему телу, что лишило меня
малейшего шанса на покой и расслабление.
