Пролог
– "Просыпаясь каждый раз, я чувствую, что все ближе к смерти.” – устало подумала женщина, вытирая дрожащей рукой одинокую слезу с щеки.
Эту женщину так замучили кошмары, что, вставая очередной раз с потрёпанной, старой кровати, ей нужно было время, чтобы прийти в себя.
– "Этого не случится, – успокаивала себя женщина, подходя к зеркалу, – я сделала все, чтобы этого не случилось…”
Ее волосы, слегка тронутые сединой, были неопрятны и запутанны. Собрав их в лёгкий пучок, она направилась в ванную комнату, чтобы окончательно привести себя в порядок. Уже на пол пути к цели, что-то толкнуло ее заглянуть в комнату своих младших дочерей, то ли интуиция, то ли материнский инстинкт. Легонько приоткрыв дверь в комнату, женщина ели смогла сдержать возглас полный шока, горечи и отчаяния. Молниеносным движением дрожащих рук она прикрыла рот, чтобы не издать и звука. Ее глаза наполнились слезами от ужасной истины.
– "Неужели все это было зря? Все испытания, что я прошла, были напрасны?" – мимолетными вспышками то появились, то исчезали ужасные мысли у убитой горем женщины.
Будучи потомственной ведьмой, она сразу поняла, что произошло с ее девочками. Она, не в силах сдержать отчаянье, уже в голос зарыдала. Как их мать, она не могла смотреть на их мучения – инициация всегда была очень болезненной и трудной, с ней никто не мог помочь справится. Ее бедные девочки… Она всё ещё не могла поверить в то, что видит собственными глазами.
Тело старшей из близнецов было полностью обтянуто паутиной, она, не подавая признаков жизни, обхватила свои колени руками и прижали их к груди, не двигаясь, и, как будто, и не дыша. А возможно, она и вправду не дышала, паутина могла полностью обтянуть ее лицо и не давать возможности вздохнуть. Но эта паутина не была только на ее теле: вся комната была в ней. Теперь комната выглядела так, будто в ней не обитали люди много столетий, и там поселились мутанты-пауки, таких огромных размеров была паутина в углах и около самой девочки. Младшая же, стоя на коленях, судорожно вырывала цветы из своего тела. Это были то васильки, то незабудки, то ромашки, они были прекрасны, если бы не их ужасно болезненные появления. Они вырывались из вен девочки на руках, спине, плечах, шее, лепестки забивали ее лёгкие и девочка с кровью выплёвывает их, заходясь в кашле. Около ее ног были оторванные цветы, которые уже начали прорастать из пола лианами с острыми шипами, обвивая девочку и комнату. Как бы не старалась девочка, на месте вырванных цветов вырастали новые, и, болезненно кривя губами, девочка продолжала вырывать их, хоть и каждое удаление цветка она чувствовала, как вырывание частей ее тела.
Такая ирония судьбы: светловолосая и светлоглазая Ирелия обладала даром создания ядов, а темноволосая Лейрена могла с этого момента создать лечащие зелья. Эти близняшки были такие разные, но такие дополняющие друг друга, а их дар, связанный во всех смыслах, лишь подтверждал это.
Мать не желала им такой участи – быть ведьмой, она сделала все, что было в ее силах, чтобы в них не пробудились ведьминские способности. Она знала, к чему приведет этот дар, она знала, как тяжко им придется в жизни. Они будут вынуждены точно так же, как и она, скрываться ото всех, всю жизнь быть одинокими. Но больше всего она боялась, что они умрут. Ведьм ненавидят все и везде.
Как только раздался ужасающий крик матери, спотыкаясь, прибежала самая старшая дочь из соседней комнаты.
– О боже, мама, мама, – прикрикивая, повторяла Святолика, пытаясь привести мать в чувства, – посмотри на меня, мама! Что случилось?! Прекрати кричать, перестань плакать, пожалуйста, посмотри на меня! – потрясла она мать за плечи, а та, наконец, обратила на нее свой взор.
