В величественном зале чьи сводчатые потолки терялись в полумраке, царила атмосфера имперской роскоши. Высокие окна с витражами, изображающими сцены триумфа, пропускали приглушенный свет, играющий на позолоченных деталях интерьера. Стены были украшены массивными портретами Императора в полный рост, облаченного в парадные одеяния. Величественные полотна в тяжелых позолоченных рамах возвышались на фоне малиновых шёлковых драпировок с вышитыми изображениями двухглавых орлов. По периметру зала тянулся изысканный фриз, украшенный медальонами с изображениями значимых событий. Между ними располагались статуи, олицетворяющие славу империи. В нишах между окнами стояли мраморные бюсты правителей прошлых эпох, их суровые лица словно наблюдали за происходящим. Массивный дубовый стол, инкрустированный драгоценными породами дерева, занимал центр помещения. Вокруг него раскинулись резные стулья с бархатной обивкой. На стенах между портретами висели гобелены с охотничьими сценами и батальными композициями. Камин из белого мрамора с резными колоннами служил центральным элементом южной стены. Над ним располагался особенно крупный портрет Императора в военном облачении, его взгляд словно пронизывал присутствующих. По бокам от камина стояли высокие канделябры, отбрасывающие причудливые тени на полированный мраморный пол. В полумраке зала мерцали позолоченные детали лепнины, создавая игру света и тени. Тяжелые бархатные шторы с золотой вышивкой обрамляли окна, из которых доносились ликующие крики толпы, предвкушающие завтрашнее зрелище.
В этом помпезном окружении восседал инквизитор Магнус Крамер, чья грузная фигура казалась неуместной среди имперской роскоши. Инквизитор Его Императорского Величества, являл собой омерзительное зрелище, в котором роскошь лишь подчёркивала его внутреннею гниль. Его необъятное тело, некогда сильное, теперь представляло собой бесформенную массу, обтянутую рясой, которая трещала по швам. Двойной подбородок, покрытый редкими волосками, колыхался при каждом движении, а редкие сальные пряди, выбивающиеся из-под белого колпака, создавали впечатление неопрятной паутины. Лицо его, некогда благородное, теперь отекло и приобрело багровый оттенок. На щеках проступали багровые прожилки, а под глазами залегли глубокие тени, словно следы бесчисленных грехов. Маленькие пронзительные глазки, спрятанные под нависшими веками, сверкали недобрым огнем, выдавая острый ум и жестокий нрав. Его кожа, несмотря на дорогие благовония, источала запах немытого тела и застоявшегося пота. Белая ряса, расшитая золотыми нитями, натянулась на тучном теле, словно готовая лопнуть в любой момент. На груди весел тяжелый золотой символ имперской власти двуглавый орел. Его пальцы, толстые и короткие, с желтыми ногтями, украшенными перстнями, казались клешнями хищной птицы.
Несмотря на внешнюю неопрятность, в его облике чувствовалась внутренняя сила и властность. Каждый его жест, каждое движение были пропитаны сознанием собственной значимости и властью над жизнями других людей. Его движения были медленными и вальяжными, но в них читалась скрытая угроза. В его присутствие роскошь помещения казалась оскверненной, словно драгоценности и золото лишь подчёркивали его внутреннюю пустоту и порочность.
На столе перед ним стояли блюда с изысками яствами: жаренный каплун, запечённые овощи, свежий хлеб. Хрустальный кубок, наполненный тёмно-красным вином, подрагивал в пухлых пальцах. Инквизитор отхлёбывал напиток мелкими глотками, морщась от пульсирующей головной боли в виске. Когда он морщился от головной боли, на лбу проступала глубокая морщина, а руки непроизвольно сжимались в кулаки, словно готовясь раздавить чью-то судьбу.
