Пролог: Дым и Шепот Стали
Волгоград дышал. Не так, как дышат люди – глубоко и размеренно. Нет. Его дыхание было хриплым, прерывистым, пропахшим угольной гарью, раскаленным металлом и вечно влажным паром. Оно вырывалось клубами из сотен труб, вздымалось над гигантскими корпусами заводов – «Красного Октября», Тракторного, «Баррикад» – и растекалось серой пеленой по небу, окрашивая закаты в ядовито-багряные тона.
Город стоял на Волге, широкой и могучей, но даже река здесь казалась закованной в гранит и сталь. По ее глади, разрезая воду, ползли пароходы-левиафаны. Их гребные колеса, огромные, как мельничные жернова, с грохотом взбивали пену, а дымовые трубы извергали черные шлейфы, сливавшиеся с заводским смогом. Мосты, ажурные конструкции из клепаных балок, дрожали под тяжестью паровозов, тащивших бесконечные составы с углем, рудой и готовыми стальными монстрами.
На улицах грохотали паровые трамваи на высоких шасси, их колеса высекали искры из рельсов, а свистки пронзительно резали воздух, сливаясь с гудками цехов и перекличкой рабочих смен. Газовые фонари, тусклые в дневное время, с наступлением сумерек зажигались призрачными желтыми огоньками, отбрасывая длинные, пляшущие тени на кирпичные стены домов и ржавые заборы. Воздух звенел от скрежета тормозов, лязга железа и вечного, низкого гула – песни труда и промышленности.
Но те, кто умел слушать сквозь этот грохочущий хаос, улавливали нечто иное. Шепот. Легкий, как шелест крыльев мотылька, но отчетливый. Он доносился из самых неожиданных мест: из старых, покрытых копотью труб теплотрасс, из трещин в асфальте, где пробивалась скудная трава, даже из ржавых болтов на скамейках в скверах. Это был шепот самой стали, меди, пара. Шепот о тайнах, спрятанных в самом сердце индустриального колосса.
Иногда в клубах дыма, поднимавшихся над заводскими трубами, на мгновение проступали странные тени – слишком четкие, слишком геометричные, чтобы быть игрой ветра. То ли гигантские вращающиеся шестерни, то ли крылья механических птиц. Искры, сыпавшиеся с контактных проводов трамвая, порой не гаснули, а зависали в воздухе, складываясь в причудливые, мерцающие узоры, похожие на древние руны, прежде чем исчезнуть. А по ночам, когда грохот немного стихал, ветер приносил не только запах гари, но и едва уловимый аромат озона и… чего-то дикого, дремучего, словно из сказки.
Это был город контрастов. Город тяжелого труда и скрытого чуда. Город, где реальность была прочно сшита стальными нитями с мечтой, а магия не витала в эфире, а клубилась в пару, рождалась в огне доменных печей и пульсировала в жилах медных проводов. Магия не из книг о феях и драконах, а магия пара, стали и неукротимой человеческой воли. Магия, которая ждала своего часа, чтобы проявиться в тех, кто еще не подозревал о своей силе.
А высоко над крышами пятиэтажных «хрущевок», на окраине этого дымного царства, в одной из скромных квартирок с видом на вечно дымящие трубы, огромный рыжий кот по имени Валера сидел на подоконнике. Его зеленые, как два куска старого бутылочного стекла, глаза внимательно наблюдали за клубящимися над «Баррикадами» облаками пара. Его уши чуть подрагивали, ловя тот самый неуловимый шепот стали. Он знал. Он всегда знал. Пока его юная хозяйка Ева мирно спала в соседней комнате, не подозревая, что внутри нее дремлет та самая искра, та самая сила, что способна заставить шестерни мира вращаться иначе. Искра, за которой уже наблюдали из дыма и теней.
Волгоград дышал, шептал и ждал. Ждал, когда проснется Ева. И когда начнется настоящее волшебство.
