Елена Свительская
Песня моей души
Даже если весь мир
против нас,
Если солнца свет вдруг погас,
Расцветают надежды цветы.
В них живут золотые мечты.
Нет цены в жизни тем мечтам,
Ведь ни золото и не меч там.
Там живут добро и любовь,
Там не проливается кровь.
Только если найдётся дурак,
Что мечтает да и живёт так,
Всколыхнётся вся жизнь вдруг,
Разорвётся замкнутый круг.
Может, только на миг он
Приведёт в явь прекрасный сон.
И прославится сам в веках,
Как герой, потерявший страх.
Только редко свои мечты
В жизнь впускаем я и ты.
Мы считаем: сильно зло.
Так оно в мир заползло.
Где же, где же ходит дурак?
Тот, который не думает так?
Тот, кто впустит в мир мечты?
Друг, им можем быть я и ты.
История Алины
Прежде, чем сделать
шаг
Вечер, скоро уже начнёт смеркаться.
На площади близ трактира стоят двое: хмурый подросток с протянутой
рукой, да малышка лет четырёх, вцепившаяся ему в штанину. Прохладно
сегодня. Покрапывает дождь.
- Есть хочется! – вздохнула девочка,
- Ром, а Ром?.. Мы сегодня есть будем?
- Если подадут – будем, - сурово
бросает её спутник.
Они стоят. Стоят. На город наползают
сумерки, поверх грязного и негрязного, покрывая дома в скучный
серый цвет.
- Брааатец! – малышка уже ноет,
трясёт его за штанину, - Я есть хочу! Браатец!
- Ну… - он устало смотрит в умоляющие
синие глаза, задумчиво взъерошивает свои длинные, криво отрезанные
волосы, - Собаку, что ли, поймать?..
- А зачем собаку? – глаза
расширяются, малышка недоумённо хлопает ресницами. Потом лицо её
озаряется, - Ой, собаку?! Мы с ней будем играть!
Он смотрит на сестру и хмурится.
Добавляет строго:
- Знаешь, я, кажется, вспомнил.
Знакомого, у которого могу попросить еды. Только мы тебя сначала
спрячем, ладно? Он терпеть не может маленьких девочек. Сам не знаю,
почему.
- Может, со мной хоть подаст? Меня ж
жалеют иногда, - шмыгает носом.
Устало улыбнувшись, взъерошивает
русые волосы на её голове.
- Но он их почему-то не любит.
- Ну ладно, - она опять шмыгает
носом, смущённо теребит его штанину, - Только ты быстрее приходи,
ладно? А то ты в прошлый раз как ушёл, так тебя всю ночь не было! Я
так испугалась! Так страшно сидеть там одной было! – она задумчиво
теребит его штанину, - Ром… А Ром?..
- Ну, чё те, сопля?
- Ты только сразу уходи, если он
драться будет, хорошо? А то ты в тот раз пришёл такой исцарапанный,
будто свалился на кота. Ты ещё тогда такие вкусные мясные пирожки
притащил. Ну, помнишь? В подорожнике? Ты сказал, что если жаренное
мясо завернуть в подорожник, то это как пирожок. И таких больше ни
у кого нет…
Дверь трактира открылась, и на улицу
вышел мужчина средних лет, шатающийся. Задумчиво почесал сытое
брюхо. И взгляд его уцепился за синие глаза девочки.
- Уу, щенки! – заорал он, -
Поразвелось тут! Зыркают, гляди, на меня!
Девочка спряталась за мальчика. Тот
мрачно, в упор, смотрел на пьяного. Мужчина, матерясь, спустился
было с крыльца, пошёл по улице. Потом что-то остановился,
обернулся. Опять наткнулся на синие глаза, выглядывавшие из-за ноги
подростка. И, просмотрев в эти синие глаза долго-долго, мужчина
вдруг развернулся, подошёл к ним.
Девочка, с надеждой улыбнувшись,
выскользнула, протянула ладошку. И, вскрикнув, упала на мостовую,
получив сильную затрещину.
- Новодальцы! Проклятые новодальцы! –
взревел пьяный, - Чтоб вам пусто было!
И снова замахнулся.
Он был высокий, здоровый. А подросток
был худой, невысокий. Он сразу оценил, что противник ему не по
зубам. Подхватил сестру на руки, дёрнулся было к спасительному
переулку. Только не добежал. Не убежал. Упал со вскриком, роняя
малышку. И в отчаянии, сделал то единственное, что ещё мог:
заслонил её собой. И терпел все удары, надеясь, что этот гад
выпустит злость и уймётся.
