Настал тот день, когда тяжёлые двери торжественно украшенного
зала открылись, и он увидел брачующихся. Около праздничного стола
стоит средних лет мужчина, чьи виски уже серебрит седина, а рядом с
ним – молодая, совсем юная девушка. Девушка, уже ставшая его сыну
мачехой. Его мачехой.
Жизнь, оказывается, безжалостна и даже несправедлива. Неужели он
всё это заслужил?.. Ему всегда казалось, что синица наконец-то в
его руке, что впереди счастье, о котором он мечтал, но на самом
деле судьба сыграла с ним в рулетку, а на колесе фортуны выпало
отнюдь не выигрышное число.
Зачем теперь ему день, когда в душе царит холодная ночь? Зачем
её улыбка, если она теперь будет её дарить другому, его родному
отцу? Как находиться с ней в одном доме? Как любить ту, которую так
глупо потерял?
Однажды её глаза лишили его покоя, заставили сердце биться чаще
и сильнее, а теперь они же смотрят на его отца, обещая быть верной
и, несмотря ни на что, любящей женой.
Сделав глубокий выдох, Иман поднялся с места и направился к
столу новоиспечённой пары, потому как в зале зазвучала чарующая
медленная музыка. Льющаяся, нежная, но рубящая его сердце
пополам.
– Разреши пригласить маму на один танец? – намеренно выделив
слово «мама», проговорил Иман.
– Сын, прекрати свои нападки. У нас с тобой уже состоялся
разговор, – отчеканил Рамзан и посмотрел на молодую супругу. –
Отныне Амина – такой же член нашей семьи, как и ты. Постыдись,
Иман…
– А я разве сказал что-то постыдное или оскорбительное? –
обыденным тоном выговорил Иман, глядя на девушку так, что ей
захотелось провалится сквозь землю, лишь бы не слышать этих
унизительных слов от человека, который раньше владел её душой. – Я
же просто хочу потанцевать с ней. Разве это плохо? По-моему, нам
уже следует узнать друг друга чуть лучше. Правда, мама?
Рамзан внимательно посмотрел на него и молча вложил тонкую руку
Амины в ладонь сына. Она смотрела на мужа с мольбой, мысленно прося
его не делать этого, но Рамзан, как и всегда, был твёрд и
непоколебим.
Иман крепко сжал её кисть и повёл в центр зала, где танцевали
остальные гости, резко притянул девушку к себе, заставив
почувствовать его рваное дыхание на своих щеках. Дыхание не просто
рваное, едва сдерживаемое, а обжигающее, огненное, тяжёлое, от
которого кровь стыла в жилах, а диафрагма сжималась от отчётливо
ощущаемой ненависти и злобы.
Амине всегда нравилась профессия врача. Она считала, что доктор
способен не только вылечить тело, но и душу своего пациента. Быть в
одиночестве ей не привыкать – родители часто оставляли дочь на
попечение сестры отца, ставшей девушке не только фактическим
опекуном, но и близкой подругой. Полла всегда ставила в пример
мужа. По её мнению, Омар рождён помогать людям и именно поэтому
нашёл своё призвание в медицине.
Он же каждый год забирал племянницу на практику в своё
отделение. Пожалуй, это были самые сложные минуты в жизни девушки,
ведь видеть страдания больных онкологией выбивали из морального
равновесия. Но, несмотря на эмоционально изнуряющую работу, Амина
всё равно любила своё будущее дело и надеялась помочь каждому, кому
только возможно.
Ей уже почти двадцать два, она любимица преподавателей,
отличница, умница, и, наверное, рядом с такой девушкой должен быть
не менее порядочный и достойный молодой человек… Однако личная
жизнь не складывалась.
Поклонников хоть отбавляй, да всё не те, что нужны. Стоило ей
только обратить внимание на внешнюю оболочку, как она понимала, что
за ней нет ничего. За ней та самая пустота, которая не способна
удержать симпатию.
Уже почти середина июня. Сессия закрыта: экзамены и зачёты
успешно сданы, а долгов у Амины по предметам не было. Впереди День
молодёжи с обещанным концертом популярной группы, а неофициальной
частью программы, по слухам, станет давно запрещённый в городе
стритрейсинг. Однако всем было известно, что даже после запрета
опасные гонки на машинах не прекращались, ведь для многих парней и
девушек они стали способом всплеска адреналина, выхода накопившихся
эмоций, да и просто зрелищным шоу.
