Мономах устало опустился в свое кресло и вытянул под столом затекшие ноги: он устал, а ведь до конца рабочего дня еще так далеко! Он не привык трудиться в авральном режиме. Его клиника хоть и находилась в списке учреждений, оказывающих экстренную медицинскую помощь, на самом деле занималась этим нечасто: для таких вещей существует, к примеру, больница МЧС. Однако сегодня на пересечении Северного и Есенина произошла авария. Участок этот неспокойный, и на нем часто случаются дорожные происшествия, но в этот раз какой-то ненормальный за рулем новенького внедорожника «Тесла» (Мономах видел такие только на картинках в Интернете) на огромной скорости въехал в автобусную остановку, зацепив по пути машину, перевозившую то ли паломников каких-то, то ли сектантов… Это ж надо – пересесть в «экологичный» электромобиль, чтобы угробить троих и покалечить добрую дюжину людей – любитель природы, так его растак! Мономах уже провел две экстренные операции – слава богу, удачно, и позволил себе сделать перерыв. Больше всего сегодня достанется нейрохирургам…
В дверь деликатно поскреблись. Мономах безошибочно узнал «почерк» Алины Руденко, самой лучшей медсестрички во вверенном ему отделении ТОН (травматолого-ортопедическо-нейрохирургическом): только она не стучала, а тихонько царапала дверь, словно кошка.
– Входи! – крикнул он, подавив вздох: надежда на отдых рушилась.
– Владимир Всеволодович, в приемном такая катавасия творится! – выпалила Алина, войдя. Ее невысокая, аккуратная фигурка в безупречно чистом белом халате и личико, обрамленное светлыми кудряшками, всегда наполняли Мономаха ощущением покоя и какой-то «домашности», но в данный момент медсестра выглядела взъерошенной и даже, пожалуй, испуганной.
– Что там творится? – проворчал он, недоумевая, с какой стати его должно интересовать происходящее в приемном отделении – в конце концов, Эдуард Бабич, его заведующий, сам во всем разберется!
– Там люди, они такие странные…
– Странные?
– Ну, они в черных балахонах, с большими крестами, тетки в темные платки по самые брови замотаны!
Все ясно, сектанты! И надо же было им оказаться в той машине – как будто без них проблем мало!
– Они размахивают крестами, грозят казнями египетскими, пререкаются с персоналом, – продолжала девушка. – Владимир Всеволодович, может, полицию вызвать?
– Это еще зачем? – рассеянно поинтересовался он.
– Так они на медсестер кидаются, хватают их за руки и пытаются прорваться в реанимацию!
– Ну, это у них не получится: наверняка Нелидова мобилизовала охрану!
– Нелидовой нет на месте!
– Как это?
– Она на совещании в комитете. Бабич не справляется!
– А начмед чем занят?
– Не знаю… Владимир Всеволодович, может, вы…
– Ладно, – крякнул он, поднимаясь из старого, порядком продавленного, но такого удобного кресла, успевшего за годы работы принять форму его тела – причина, по которой Мономах отказывался покупать новое, хотя оно и заложено в смету. – Пошли!
В приемном отделении и впрямь царила невероятная сумятица. Пациенты жались к стенкам, стараясь держаться подальше от шумной толпы в темных одеяниях, заполонившей небольшое помещение. Быстрым взглядом окинув странное сборище, Мономах сразу и безошибочно определил предводителя «митинга», вещавшего:
– Нехристи, креста на вас нету, ей-богу! Покайтесь во грехах или же сгорите в геенне огненной!
Произнося эти бессвязные реплики, высокий, грузный мужик, чем-то до боли напомнивший Мономаху Гришку Распутина, театрально закатывал глаза и грозно тряс густой окладистой бородой. Рядом с ним Мономах не без труда разглядел зава приемным Бабича, тщетно пытавшегося утихомирить буяна, и старшую медсестру Галину Нестерову, то и дело вырывающую локти из цепких рук сектантов.
