Глава 1
— Привет. — Взгляд мужа
пристальный.
Сконцентрировав его на моем лице,
Вадим складывает на груди руки.
За его спиной капот черного
«Мерседеса», и фары подсвечивают висящую в воздухе осеннюю
морось.
— Привет, — отвечаю, передернув
плечами.
На мне коктейльное платье и плед,
который одолжила в гардеробе ресторана, перед которым мы с Вадимом
находимся. Там, внутри, празднует тридцатилетний юбилей моя
приятельница, и я покинула заведение, потому что Вадим попросил
уделить ему минуту.
Оценив невольную дрожь моих плеч, он
тянется к молнии на своей парке, но я вскидываю ладонь и прошу:
— Не надо. Давай просто закончим
поскорее. Чего тебе надо, Балашов?
Изобразив на губах скупую невеселую
улыбку, он возвращает руки в карманы парки и сообщает:
— Поговорить. По-моему, мы оба
созрели для разговора, нет?
— Я сейчас занята, — киваю на
панорамные окна, за которыми даже отсюда видно - чертов праздник в
самом разгаре.
— Карина, — говорит с нажимом. — Нам
нужно поговорить. Ты от меня бегаешь. Что за ребячество? Чем мы
занимаемся?
— Мы разводимся, — напоминаю.
Это слово царапает горло. Каждый
раз, произнося его вслух, я испытываю страх, панику и путаницу в
мыслях.
Я стала женой бизнесмена Вадима
Балашова семь лет назад. Мне было двадцать два, а ему — двадцать
семь. Он был взрослым, успешным, красивым. Высокий брюнет с
невероятными голубыми глазами. Я влюбилась, другого было не дано.
Мои родители были безмерно счастливы отдать меня за своего
надежного бизнес-партнера, его семья радовалась тому, что он
наконец остепенился. Все были на седьмом небе.
Судя по всему, все, кроме него
самого.
Иначе теперь, спустя семь лет, я бы
не застала его в гостиничном номере в компании какой-то
двадцатилетней девки.
Я подала на развод.
Наплевав на скандал, который нас
ждет. На его просьбы поговорить, на здравый смысл. На давление его
родителей и моих, которое, уверена, не за горами. Как только все
вокруг узнают…
Я горела злостью, обидой. Ведь ее, в
отличие от меня, он трахал на полную катушку. Иначе в том номере на
развороченной постели она бы не выглядела так, будто побывала под
асфальтоукладчиком.
Со мной же он всегда обращался до
тошноты уважительно.
— Твое решение поспешное, — чеканит
он. — Я не хочу развода. Я… признаю свою вину. Я совершил ошибку. У
нас семья. Каждая семья проходит через кризис, у нас он тоже
случился. Я готов… обратиться к семейному психологу, готов
приложить усилия, чтобы мы выкарабкались из этой ситуации. Хотя бы
ради Сабины.
Имя нашей дочери, слетевшее с его
губ, вгоняет меня в очередной раздрай! Каждое его слово вгоняет.
Снова проклятые сомнения. Правильность и неправильность. Кризис.
Наша дочь росла в окружении любви и заботы, и ее пятилетний мозг не
мог уловить того самого кризиса, который подкрадывался в течение
этого года.
Мое решение было слепым,
аффективным. Но когда красный туман перед глазами рассеялся, я
отказалась забирать свое заявление назад. Каждый раз, когда нутро
вопило о здравом смысле, я вспоминала своего мужа в обмотанном
вокруг бедер полотенце на пороге того гостиничного номера…
Ошарашенного, шокированного не
меньше меня самой.
Меня колотит уже не от ветра, а от
гнева. От него и голос дерганый, когда говорю:
— Ты должен был подумать о ней до
того, как снимать штаны.
— Это моя ошибка, — повторяет он. —
Прямо сейчас мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? Как взрослые
люди.
— Как взрослые люди?! — взрываюсь. —
Кризис?! Ладно, но я ни разу в жизни не представляла на твоем месте
другого мужчину! А ты завел любовницу! И знаешь что? Я не хочу,
чтобы ты до меня дотрагивался. Я вообще не хочу тебя видеть!
Он сжимает зубы и смотрит в сторону.
Его крепкая фигура напряжена, и меня это устраивает.
