Яна
— Вы слышали новость, девочки? На
наш поток с начала семестра переводят новенького.
— Такая себе сенсация, — закатила я
глаза, разглядывая свой идеальный нюдовый макияж в высоком зеркале
холла.
— Зря слушать не хочешь, Ян, —
продолжила вещать моя подруга и однокурсница Машка Хлебникова по
кличке Мякиш, которая была по совместительству первой сплетницей в
институте.
— Ну, попробуй удиви, — пожала я
плечами и нетерпеливо сложила руки на груди, скептически смотря на
табло лифта, которое показывало, что нам сегодня явно не повезло,
ибо из трех доступных кабин работала только одна, которая по
какой-то неведомой причине зависла на семнадцатом этаже.
— А вот и слушай, — выставила передо
мной пятерню Машка и принялась поочередно загибать пальцы, выдавая
мне базу. — Первое: новенький — единственный сын алюминиевого
короля Александра Исхакова, который, как известно, в свое время
бандитским путем подмял под себя большую часть металлургических
заводов страны. Второе: парень пошел по стопам своего отца и уже не
единожды попадал в поле правоохранительных органов за незаконную
организацию уличных гонок, многочисленные драки, оскорбление
полицейских при исполнении и прочие непотребства. Так что, тут
смело можно сделать вывод: этот персонаж страха перед правилами и
законами не имеет от слова «совсем». Ну и наконец-то третье: в наш
институт он переводится только потому, что совершил нечто ужасное
на прежнем месте учебы.
— Что именно? — нахмурилась я.
— А вот не знаю, — досадливо
закусила губу Машка и даже недовольно топнула ногой, — но
поговаривают, что дело связано с девушкой. И тут понадобилась
кругленькая сумма, чтобы откупиться от семьи пострадавшей, и не
возбуждать уголовное дело.
— Уголовное? — округлили глаза
остальные притихшие рядом с нами девчонки, которые все это время,
затаив дыхание, слушали страшилки из уст Хлебниковой.
— Именно! — утвердительно кивнула
девушка. — И я даже боюсь браться за предположения, что конкретно
натворил этот зарвавшийся мажор.
— Слушай, — прикусила я губу и
переглянулась со всеми присутствующими, ловя недоуменные и явно
напуганные взгляды одногруппниц, — а ты точно не перегибаешь палку,
Мань?
— Точно, — утвердительно кивнула
девушка, а я поджала губы, но не успела ничего ответить, так как
лифт наконец-то дотащился до первого этажа, распахивая перед нами
свои металлические двери.
Но уже внутри Хлебникова решила
подлить масла в разожженный ею же огонь.
— Ладно, не хотела вам говорить,
девочки, но дело реально дрянь. Кочеткова из деканата мне по
секрету сегодня рассказала, что этот Исхаков переводится не просто
к нам на поток, а именно в нашу группу.
— Ну нет, — ошалело выдохнула я, и
все присутствующие неодобрительно загудели.
— Все уже решено, и документы на
перевод подписаны, — скривилась досадливо Машка, а я форменно
выпала в нерастворимый осадок.
— И мы это просто так должны
стерпеть? — обвела я подруг негодующим взглядом. — У нас примерная
группа, почти все бюджетники, золотые медалисты и в принципе
приличные ребята, а к нам какой-то шлак подзаборный хотят
подкинуть?
— А как быть? — подала голос Рита
Плаксина, у которой, к слову, была говорящая фамилия. Девчонка уже
была в капитальном ауте, и по ее несчастному виду можно было
понять, что она собиралась с минуты на минуту залить нас горючими
слезами.
— Пока не знаю, — принялась я грызть
нижнюю губу, — но я обязательно что-то придумаю.
И пока все пребывали в состоянии
ступора, лифт все-таки дотащился до двадцать пятого этажа. Мы вышли
на площадку и позвонили в дверь под номером семьдесят семь, за
которой уже был слышен смех и громкая музыка.
Сегодня мы собрались всей нашей
дружной группой, чтобы отметить успешное окончание первой в жизни
сессии и после вступительных посиделок на квартире отправиться
танцевать до зари в ночной клуб. Я этот вечер ждала с нетерпением и
готовилась к нему как никогда. Специально по случаю купила просто
бомбическое платье, сделала прическу и надела сапоги на высоких
каблуках, достигая тем самым эффекта вау.
