Нарва. Северо-Восточная Эстония. 2024 год.
Нарва. Северо-Восточная Эстония. 2024 год.
– Сергей и Михаил?
Двое парней в строительной спецодежде со светоотражателями и в касках с фонарями кивнули. Оба были одинакового роста, гладко выбритые, с суровыми неулыбчивыми лицами.
– Я – Томас. Вы здесь новенькие, поэтому, вначале придется выполнять самую грязную работу – выносить мусор. Надеюсь, кроме камней ничего не найдете. Хотя могут быть и всякие старые пули, монеты, в общем, любое железо, которое попадется – складывайте в ведро, покажете мне. Поняли?
– Да, все понятно.
– Пойдемте.
Они стояли у высокой стены одного из нарвских бастионов. Уходя вверх с уклоном, стена напоминала грань египетской пирамиды. Наверху, на высоте метров двадцати, на бастионе, шумел на ветру листьями Темный сад.
Они прошли по мосту над неглубоким сухим рвом и подошли ко входу. Томас открыл массивную дверь:
– Идите за мной и не поскользнитесь. Здесь лужи. Мы откачиваем грунтовые воды, но сверху все равно капает.
Они поднялись по старым сбитым ступеням и оказались в длинном коридоре со стенами, сложенными из грубых камней. Он был тускло освещен лампами, размещенными вдоль стены на расстоянии нескольких метров друг от друга. С левой стороны свет также проникал через узкие бойницы, которые находились в глубине ниш. В некоторых нишах стояли манекены в старинных мундирах.
– Здесь музей, – пояснил Томас. – Все стены старые, строили больше трех веков назад, – он похлопал по влажным камням.
Михаил заглянул в одну из бойниц. Через нее была видна подернутая утренним туманом река Нарова, посередине которой незримо шла граница между Россией и Евросоюзом. На противоположной стороне виднелись очертания российского берега. Сергей тоже остановился, чтобы посмотреть.
– Не отставайте! – раздался впереди голос Томаса. – Бастионы большие, и не все они открыты. Но город нашел средства, чтобы отреставрировать еще несколько коридоров.
Спустя несколько метров, перед ними возник спуск вниз. Лестница уходила в темноту.
– Здесь пока нет электричества. Еще не провели, – пояснил Томас. – Мы только откачали воду. Никто сюда не мог подобраться раньше, потому что все было затоплено. Видимо, еще со времен войны.
Всем пришлось включить фонари на касках. Пучки света заметались по стенам и потолку, высвечивая тонкие, как иглы, сталактиты. Пол был мокрый. Сверху капало. В тоннеле было холодно.
– Так. Мы пришли. Вот смотрите: здесь завал. Мы знаем, что, скорее всего, за этим завалом ход продолжается. Но, может, там вообще все порушено. Вы же знаете, Нарву бомбили в сорок четвертом, многие проходы просто осыпались.
– Ясно, – кивнул Михаил, скинул рюкзак к стене и достал из него пачку мешков для строительного мусора.
– Да, все набиваете камнями, а железки кидайте вот в это ведро, – сказал Томас. – В конце смены мешки оставите здесь – выставите их вдоль стены. Потом их вытащим. Когда закончите – созвонимся, я приду за вами.
Он исчез в темноте, поблескивая фонарем.
– Нормальный тут завал! – прикинул Сергей. – Это же когда все строили? Томас сказал, три века назад.
– Да, очень давно, еще в семнадцатом веке.
– В семнадцатом? Это какой год?
– Ну, где-то тысяча шестьсот девяноста какой-то, – пояснил Михаил. – Перед войной с Петром Первым здесь Карл Двенадцатый все заканчивал отстраивать.
– Это ты откуда так много знаешь? – спросил Сергей.
– Ну, я местный. Я был в этом музее, даже экскурсию слушал. Хотя ты-то из Кохтла – тоже, вроде рядом, мог бы знать. Мы-то, кстати, в детстве залезали с другой стороны в эти бастионы. Они под Старым городом. Вернее, под тем местом, где был Старый город – его весь разбомбили. В этих ходах, когда мы лазили, вечно была грязь такая, вонь. Говорят, тут бомжи жили и детей убивали. Но это все байки рассказывали, чтобы мы там не шарились. Понимаешь, можно было с одной стороны залезть, а вылезти вообще в другом конце города. Ходили слухи, что даже был ход в Ивангород под рекой, в Россию, на ту сторону границы. Но его, вроде как, взорвали в девяностые.
