I. Песнь аэда в таверне Ревена
Отблески костра освещали угрюмое лицо Кану. Ветер шевелил его распущенные волосы. Мореход сидел на большом камне. Внизу, между скалами, в защищенном от ветра разломе резвилось пламя. На коленях Кану, отражая алые отблески огня, покоился клинок аарасцев.
Взор разноцветных глаз морехода был устремлен вдаль, на беспокойное море. Волны глухо били в стойкие спины скал, взрывались брызгами, отступали и снова бросались на штурм берега, пробираясь в проточенные за много веков расщелины.
Над головой Кану распростерлось темное небо со множеством звезд, но не такое красивое, каким он увидел его на острове Ваан. Иней Дракона поблек и стал почти неразличим, а многие звезды пропали. Небо стало таким, каким он привык видеть его с глади Пустынного моря. Веледак не желал в эту ночь показывать свое белое око, и мореход довольствовался скудным мерцанием костра под своими ногами. Рядом, свернувшись темным комком, спал Нер. Кану повернул голову и посмотрел на него.
Нер зашевелился, поднял голову и прищурился от пламени. Кану нагнулся, сгреб рукой сухие ветки, которые им удалось собрать между скалами, и кинул в костер. Огонь встрепенулся, брызнул искрами, дерево затрещало.
– Где Лувина? – спросил Нер, осматриваясь.
– Она ушла, – безжизненным голосом ответил Кану, снова обратив взгляд на море.
– Как ушла? – недоуменно спросил Нер. – Надолго?
– Насовсем… – был ответ. Море грохотом волн поглотило эти слова.
– Как это случилось? Почему ты не разбудил меня? Почему не остановил ее?
– Она звала своего Хозяина. Она произносила имя Мелькартара. Наверное, она ушла к нему…
– Жаль… – Нер опустил голову. – Это из-за меня. Я дал ей выпить кровь богов… Это моя вина…
– Не вини себя, – тихо произнес Кану. – Она уже была мертва. Ее тело не принадлежит ей…
– Может, ты когда-нибудь еще увидишь ее? – с надеждой спросил Нер. Кану не ответил, он продолжал смотреть на волны. Он ни о чем не думал.
– Ее глаза горели серебром… – тихо проговорил он. – Она опиралась на Бадигар и поднялась на гору. Там она протянула руку к небу и позвала Мелькартара… Она теперь принадлежит ему…
– Где мы сейчас? – спросил Нер.
Кану вдруг встрепенулся от неожиданного вопроса и повернул голову:
– Ты что-то сказал?
– Я спросил, где мы? – повторил Нер.
– К западу от Ревена, судя по очертаниям берега. Полдня пути по скалам…
– Что ты будешь делать, когда попадешь в Ревен?
Кану пожал плечами, но потом ответил, немного подумав:
– Я поплыву в Налрад и поквитаюсь с Гестедом… Он отнял у меня корабль и женщину, подарил этот проклятый клинок и солгал про золото…
– А меня он проклял… – задумчиво произнес Нер, но запнулся, вспомнив про Красных Демонов. В голове снова раскатились слова колдуна: «Вспомни! Вспомни Красных Демонов! Они придут за тобой!»
Нер посмотрел на фигуру Кану, черной громадой возвышавшуюся на фоне темно-синего неба. Он, Нер, должен был исполнить свою клятву. Но не сейчас.
Они должны прийти вместе в Ревен, Кану поможет ему, безрукому калеке, сесть на корабль до Налрада. А там, может, он встретит Лектиэла. Неужто капитан снова не возьмет его в свою команду? Хоть и без одной руки…
Жаль, что сабля осталась на том проклятом острове. Сколько людей она отправила к богам! И как ему быть теперь? Учиться биться левой рукой? Искать себе другое оружие? Нер был уверен, что ни один клинок не станет слушаться его пальцев так, как потерянная сабля…
С первыми лучами солнца, заплескавшими огненным блеском по кромке воды, мореходы снялись со своего места и двинулись к Ревену. Выросшему в горах Кану было привычно взбираться на скалы и спускаться в расщелины. А вот для однорукого Нера это оказалось тяжелым испытанием. Он часто оступался и падал, но Кану всякий раз выручал его.
