- Вениамин, сделай потише! – повысив
голос, «попросила» младшего. Для верности еще и кулаком о запертую
дверь стукнула.
- Не мешай, Лиса, я страдаю, -
послышался приглушенный ответ.
- Дурью? – предположила.
- Несчастная любовь у него, - шмыгнув
носом, пробормотала сестра. Вытерев платком слезинки с щек, она
подошла ко мне ближе и более деликатно постучала в дверь. – Веник,
открывай. Я к тебе… страдать.
Послышались торопливые шаги. Затем младший соизволил вылезти из
берлоги. Точнее, высунул свой нос в образовавшуюся щель.
Прищурился, смотря на заплаканную Юльку. Сжалился и таки пустил ее
на свою территорию. Я только сделала шаг вперед, как передо мной
захлопнули дверь. Чуть по носу не попал… Веник!
- Прости, систер, но ты не страдаешь,
- донеслось с той стороны. – Но если тебя киданет парень… Тогда
велком!
- Для того, чтобы он меня бросил, -
пробормотала, складывая руки на груди, - он сначала должен
появиться.
- Ты никуда не опаздываешь, Лисенок? – поинтересовалась подошедшая
ко мне мама. До этого она колдовала на кухне. На наши перепалки
чаще всего не реагировала. Толку? Затишье будет коротким. Потом все
начнется по новой.
- Ой, - спохватилась, смотря на
наручные часы.
- Быстрее, Кристина, - поторопила
меня ма.
Два раза повторять было не надо. Рыжим вихрем метнувшись к своей
комнате, я влетела в спальню и в мгновение ока оказалась возле
шкафа. Сейчас быстро переоденусь и побегу в институт. Сегодня у нас
была лабораторная. И Павла Петровича не волновало, что вообще-то
назначена она была на субботу. Когда все нормальные студенты
отдыхают, наша группа снова должна что-то сдавать, пересдавать,
где-то участвовать… И так уже третий год.
Из одежды выбор мой пал на узкие светло-голубые джинсы, белую
майку, облегающий свитер и… моя слабость – носки с усами. У каждого
свои слабости. Мне нравились такие вот носки. Рыжие волосы собрала
в высокий хвост. Из косметики – только тушь для ресниц. Вот,
пожалуй, и все.
В последний раз посмотрела на свое отражение в зеркале. И в целом
осталась довольна. Пусть у меня не было таких выразительных,
больших синих глаз, как у Веника, и длинных, по пояс черных волос -
как у Юльки, ничего. Моя внешность меня вполне устраивала. Зато я
рыжая. В отличие от младшего и старшенькой, которые являлись
обладателями черных, как у отца, волос, мне досталась рыжая
шевелюра - как у мамы. И зеленые глаза, как у прабабушки.
- Кристина! – снова позвала меня
ма.
Перестав изучать себя в отражении зеркала, помчалась в прихожую.
Чуть было не наступила на хвост Ерика. Наш общий любимчик
недовольно хрюкнул и неуклюже попятился. Когда три года назад мама
принесла домой черный похрюкивающий комочек, счастью нашему не было
предела. Мопс! Мы с Юлькой о нем еще с младших классов мечтали. И
тут случилось чудо – мама сжалилась. Отец ворчал. Папа вообще не
любил живность. Но Ерик не мог никого оставить равнодушным. И в
итоге, спустя пару обслюнявленных тапок и ночного собачьего храпа,
отцовское сердце дрогнуло.
Схватив с вешалки сумку и ветровку, одновременно с этим попыталась
сунуть ноги в кроссовки. Сразу не получилось. Пришлось
покопошиться.
За всей этой возней наблюдали мама, Ерик и папа. Последний, видимо
услышав шум в прихожей, решил выйти из кабинета и посмотреть, кто
там такой шумный с утра пораньше.
- Всем пока! – выкрикнула, махнула
рукой и… вылетела из квартиры, словно пробка из бутылки. Если
опоздаю на автобус, следующий прибудет только минут через двадцать.
У меня столько времени на ожидание уже не было. Поэтому пришлось
поторопиться.
