— Значит, четвертый курс педагогического?
— Да.
— И как сессия?
— На отлично!
Сашка ответила слишком быстро и слишком гордо, отчего
покраснела. Ну какое здесь имеют значение результаты ее летней
сессии? Не для этих людей и не для этой работы — уж точно.
Она потупила взгляд, нервно подергав лежащую на груди веревку от
капюшона своего невзрачного серого худи. Веревок было, вообще-то,
две, но одна почему-то постоянно уползала вверх и терялась в где-то
в недрах прострочки. Зато вторая свисала чуть ли не до колен. Когда
Сашка нервничала, то бессознательно тянула ее еще ниже. Выглядело
все это очень несуразно и нелепо. Следовало надеть блузку с юбкой
или платье. Хотя для такой работы…
— И приходить рано не составит труда? — разговор продолжался. —
Мы тут болтаемся круглые сутки, а основная масса приходит еще до
восьми.
— У меня кот и собака, я встаю в шесть.
— Ну ничего себе! Зачем столько зверья?
— Кота мне подруга отдала, когда уехала в Москву, а собаку сама
щенком еще подобрала…
Они немного поговорили про живность. Сашка своих очень любила и
пришла сюда в том числе ради них: нужна была подушка безопасности
на случай внезапных травм, прививок, подорожания корма… ну, или
если погонят с квартиры. Животные точно не должны оказаться в
опасности из-за того, что у нее еще нет постоянного заработка.
— Ну хорошо. Тогда пока что можешь осмотреться, и завтра в
восемь начинаем. Пропуск оформишь там, где заходила.
— И это все? — Сашка недоуменно уставилась на своего
собеседника.
— Что-то еще нужно?
— Я думала… — она замялась. — Ну, что меня сперва будут
проверять разные спецслужбы.
— Мы и есть спецслужба.
— Ну да, но мне казалось, должны проводиться допросы там или еще
что, чтобы все выяснить, а то мало ли…
Она совсем растерялась, понимая, что мелет какую-то ерунду, как
насмотревшийся сериалов подросток. Эта работа — такая же, как любая
другая. Она не нанимается в секретный отдел ЦРУ и не идет
секретаршей к Джеймсу Бонду. И не ей учить людей собеседовать
будущих сотрудников. Вот же дура!
Ее визави неожиданно весело улыбнулся. Он и до этого не скрывал
улыбок, но сейчас Сашка остро почувствовала разницу — того и правда
что-то обрадовало. И уже казалось, что предыдущие улыбки были
какие-то не совсем искренними.
— Это, — мужчина развел руками, — комната для допросов. А я —
неплохой дознаватель. Лучший здесь, если честно.
— Простите, я не понимаю…
— Все, что нужно, ты уже рассказала, — дознаватель ободряюще
хлопнул ее по плечу. — И меня все устраивает. Можешь работать, мы
тебя оформляем. Меня зовут Павел Николаевич, капитан Чимикин, если
ты вдруг уже забыла. Добро пожаловать в полицию, Александра!
Решение пойти работать пришло к Сашке одной бессонной ночью. Она
лежала, тупо разглядывая на потолке мутное пятно от фонаря, что с
каждой секундой бледнело, потому что занимался рассвет. У нее
оставалась последняя тысяча и ровно десять дней до следующей
стипендии. Денег, которые прислала мама, хватило на повысившуюся в
этом году плату за квартиру — и только. Больше просить материальной
помощи Саша не решилась: знала, что ей не откажут, но знала также,
что это удар по кошельку. Родители, хоть еще и не вышли на пенсию,
все заработанное откладывали на строительство домика, в котором
планировали провести старость. Выцарапывать из них средства для
себя, любимой, Сашке не позволяла совесть. Она была одета, обута,
училась. А коты, собаки, хорошая еда и прочие развлечения — это уже
ее забота. Тем более что она и так жила не в общаге, как другие
приезжие.
Первые ее места работы оказались полным провалом: она не смогла
сориентироваться в точке быстрого питания и вылетела оттуда так же
быстро, как попала туда. Впрочем, там, чтобы зарабатывать
нормально, нужно было трудиться чуть ли не сутками, а этого
студентка дневного отделения позволить себе не могла. Раздача
листовок вызвала у нее грипп с подозрением на пневмонию. В итоге
Сашка провалялась в постели около месяца и едва не завалила зимнюю
сессию, чудом сдала на стипендию и еле выжила. Все, где требовалась
сила и выносливость, отметалось уже ею самой, водительских прав у
нее не имелось, а для курьерской работы также требовалось много
лишних часов. Сашка с месяц умудрилась проработать фасовщицей
ночной смены на кондитерской фабрике, после чего заработала стойкий
недосып и еще более стойкую ненависть ко вкусу и запаху пастилы,
зефира и прочей фабричной продукции. А еще — очень странные взгляды
на лекциях: видимо, не все понимали, почему эта зомби с синяками
под глазами распространяет вокруг себя такие вкусные ароматы.
