Вступление
«Я
сидела за столиком в кафе на Пятницкой. Кажется, я заказала только
кофе. Чашка сиротливо смотрелась на глянцевой поверхности стола. Я
была одна. Мой столик стоял у окна, и я могла видеть улицу,
медленно промокающую под назойливым дождем. Внезапно, послышался
грохот… как будто землетрясение. Еще. Еще и уже сильней. Недопитый
кофе подпрыгивал в моей чашке, расползаясь брызгами по столу. И,
наконец, я увидела того, кто производил весь этот шум. Я увидела,
как из переулка на дорогу вышел динозавр. Судя по внешности, это
был Тираннозавр Рекс. Он остановился на обочине и огляделся,
внимательно выискивая что-то глазами. Но не было похоже, что он
вышел на охоту и искал жертву. Наоборот. Он был испуган. Потерян.
Люди проходили мимо, не видя его. Они погрузились в свои мысли и
пытались скрыться от проблем под разноцветными зонтами. Машины
проезжали, не притормаживая. Никто не обращал на него внимания.
Тираннозавр зашагал по тротуару и вскоре скрылся в толпе. Меня
поразило то, насколько сильное чувство одиночества породила во мне
эта сцена. Мы всегда одиноки, где бы ни находились …
В
этот раз я была на рынке. Точнее не на рынке, а на базаре. В
восточных странах это очень колоритное место. Похоже пышущий
фруктами и специями базар в Ташкенте, или в Самарканде. Кажется, я
хотела купить виноград. Да, я искала такой зеленый, без косточек.
Подходила к прилавкам и приценивалась. Меня весело окрикивали
продавцы и наперебой предлагали сделать самую лучшую скидку. Базар
жил своей привычной насыщенной жизнью, мелькали носильщики с дынями
на плечах, пестрели черно-белые тюбетейки продавцов и яркие всех
цветов радуги платья женщин. Вдруг, я увидела странную картину. У
прилавка со свежими лепешками стоял инопланетянин. Он был
небольшого роста, в сером комбинезоне; у него была вытянутая голова
с большими черными глазами, а кожа имела бледный светло-зеленый
цвет. Он тыкал своей узкой длинной рукой в стопку с хрустящими
лепешками и ожесточено торговался с продавцом, который,
по-видимому, не был удивлен странному покупателю, и экспрессивно
жестикулировал в ответ. Как разнообразен этот мир. Как он
продуман…
Равномерный шум двигателей меня успокаивал. Самолет летел плавно. В
салоне было тихо. Я видела чистое небо в окне. Внизу сплошные
облака, на которые падала тень нашего Боинга. Где-то сбоку сверкало
яркое солнце. Самолет сделал крен и немного повернул. В
иллюминаторе появилась какая-то округлая планета. Она была голубой,
а на ее поверхности постепенно начали проявляться зеленые
континенты, прозрачный слой атмосферы, белые пятна полюсов на
севере и юге. Земля. Я почувствовала страх, дикий, первобытный,
неподдающийся контролю страх. Мы были в космосе. А Земля так
далеко. В тот момент мне так захотелось ощутить ее. Почувствовать
твердь под ногами, вдохнуть прохладный воздух, услышать звуки,
оценить кожей температуру окружающего мира, и понять, что я в
безопасности. Я дома. Но тогда я поняла, что наш самолет в космосе
и эта планета в окне – это все иллюзия, в которую мы приучили себя
верить…» - на исписанный лист упала капля и размазала последнюю
строчку. Лада машинальным движением убрала слезу с щеки, захлопнула
блокнот и кинула его в огонь, разгоравшийся в камине. «Я уже ничего
не изменю. Как глупо мечтать о чем-то! Желания не исполняются и мы
забываем о них. Но ощущения, что что-то не сбылось, накапливаются.
И давят на психику всю оставшуюся жизнь», - подумала она, с
безразличием наблюдая, как языки пламени поглощают ее дневник.
ЧАСТЬ 1
ШТИЛЬ
1
Второй месяц в городе стоял туман. Горожане поговаривали, что это -
природная аномалия и в Москве раньше такого не случалось. Туман
опустился на город в середине сентября и не собирался рассеиваться
даже к концу октября, несмотря на значительное похолодание. Все
более сокращающийся световой день стал серыми сумерками, в которых
пропадали очертания улиц и скверов. Туман обычно усиливался к
вечеру, окутывая желтой пеленой дома, фонари и рекламные вывески. К
утру он не растворялся, а приобретал гнетущий грязно-серый оттенок.
Серая мгла сделала безликими яркие краски осени, и упавшая в ее
тишине листва была не огненно-желтой, а ржаво-рыжей, утомленной за
продолжительный летний период. Ветер не проносился в кронах
деревьев и листья падали под тяжестью пропитавшей их влаги. Туман
скрывал лица людей, крал их жесты и приглушал слова. Город замер в
ожидании перемен, но они не наступали и, казалось, туман воцарился
здесь навсегда.
