Soundtrack - Boom Boom Ba by
Metisse
За двенадцать часов до наступления нового года я курила на
заднем крыльце Джонсов, наслаждаясь последними минутами тишины
этого суматошного дня.
Новогодний, точнее, предновогодний обед у Кимберли стал доброй
традицией для нашей большой семьи. Тридцать первого декабря все мы
- Вуды, Дэвисы, Джонсы - собирались за столом в её доме. После
торжественного обеда родители обычно забирали детей к себе, а к
вечеру либо сюда, либо к нам с Майклом съезжались друзья, чтобы с
пиццей, пивом и наполовину прожаренным на морозе барбекю встретить
Новый Год.
Частенько празднество заканчивалось под утро. Мы с Ким любили это
время, когда стены сотрясались от храпа наших подвыпивших мужчин и
тех гостей, что не смогли уйти домой. Сидя посреди бедлама в
гостиной, из пластиковых стаканчиков мы потягивали какой-нибудь
заранее припрятанный дорогой напиток. Ёлка мигает огнями, за окном
темно, на полу - ковер из серпантина и конфетти, а впереди - целый
год…
- Лив, твою мать, что ты сделала с моей подливой?!
От резкого вопля Ким я едва не поперхнулась дымом. Сигарета
полетела в жестяную банку из-под печенья, которую Пол, покуривая
втайне от жены, хранил под старой пластиковой ванной.
- Господи, Кимберли, я чуть концы не отдала! Зачем же так орать? –
прокашляла я, вваливаясь на кухню. Стоя у плиты и яростно орудуя
ложкой, Ким пыталась спасти источающую невыносимый запах гари
подливку.
- Какого чёрта, Ливи?! - бушевала подруга. - Я же отправила тебя
уменьшить огонь. А ты что сделала? Спалила всё к чертям собачим! -
В отчаянии схватив ковшик с безнадёжно испорченным соусом, Ким с
размаху бросила его в раковину. - Теперь придется есть мою
фирменную новогоднюю оленину с чертовым Хайнцом!
Стоя посреди кухни, я растеряно наблюдала, как Ким с остервенением
драит пригоревший ковшик. Неожиданно она в сердцах бросила щётку и
повернулась ко мне. Судя по выражению её лица, кое-кого ожидает
приличная трёпка.
Так и оказалось.
- Что, чёрт возьми, с тобой вообще происходит? – заорала подруга. -
Из Сиэтла вернулась сама не своя. В день рождения Эбби вроде всё
наладилось, а в Рождество опять ходила словно обкуренная. И так всю
неделю. Со мной почти не разговариваешь. В подготовке новогоднего
обеда не участвуешь. Что происходит, в конце-то концов?
Происходит то, что Дилан Митчелл вернулся в мою
жизнь.
Он знает об Эбби и знает, что я два года её скрывала. И, может
быть, сейчас это уже ни столь важно, но ещё Дилан знает, что я его
люблю. А я, в свою очередь, знаю, что он взял тайм-аут, и именно
поэтому вот уж седьмой день не могу ни на чём
сосредоточиться.
Я провожаю взглядом каждую проезжающую машину.
Я снимаю трубку после первого звонка.
Я слежу, чтобы мой телефон всегда был заряжен.
Я жду возвращения Дилана. В том, что он вернётся, сомнений нет, но
вот с каким решением вернётся – вопрос. Я строю разные
предположения, и в самых ужасных из них он приезжает и попросту
забирает у меня Эбби. Конечно, я успокаиваю себя, что Дилан не
такой человек, что он любит меня, и никогда не сделает ничего
подобного; не причинит мне боль. Но, чёрт побери, я же сделала! Я
причинила боль мужчине, которого люблю. И что теперь он должен
чувствовать ко мне? Остались ли вообще у него какие-нибудь чувства?
С каждым днём, в который Дилан не приезжал, уверенность в этом
таяла.
Я полагала, что он вернётся немедленно и сделает именно так, как
грозился: закинет на плечи и увезёт. Нас всех. Потом мы вместе
будем во всём разбираться. Своё совершенно незрелое - детское, по
сути - желание подчиниться тому, что скажет и сделает он, взрослый
и сильный мужчина, я оправдывала тем, что устала быть одна, устала
быть ответственной. Я хотела стать ведомой. Но чтобы вёл меня
именно он.
