В квартире
профессора математики Александра Ивановича
Соловьёва было тепло, светло, уютно. Зоя,
самая маленькая и младшая из
трёх сестёр, миловидная круглолицая
шатенка, сидела с ногами на диване
и читала. Валя, средняя, тоже невысокого
роста, темноглазая хорошенькая брюнетка,
расположилась за столом и рисовала
зимний пейзаж. В школе был конкурс
на лучший зимний рисунок, и Валя
рьяно готовилась. Сначала она хотела
нарисовать рисунок с людьми и
приставала к сёстрам, заявив, что нарисует
их на фоне зимнего леса. Алла
сказала, что не сможет из – за
музучилища, и тогда Валя пристала к
Зое, и та с удовольствием
согласилась. Несколько дней подряд Валя,
высунув язык, рисовала Зою на фоне
зимнего леса, а потом вдруг заявила,
что ничего не выйдет и что она
лучше нарисует просто пейзаж. Зоя
очень обиделась и назвала сестру
дурой.
Мать, Варвара
Тимофеевна, вышла в гостиную, поглядела на
настенные часы.
- Где же Алла?
Уже давно пора быть дома. Где её
носит?
- Мама, не переживай, -
сказала Валя, держа кисть вверх как
копьё. – Алка всегда задерживается.
Александра Евгеньевна всегда её после
занятий оставляет. Она, наверно, хочет из
Алки сделать вторую Пантофель –
Нечецкую.*
- А что? У Алки
есть всё для этого, - сообщила Зоя,
выглянув из – за книги. - Скоро, годика через
два, в Большом театре будет петь. А
мы будем сидеть на галёрке и
аплодировать. Вот.
- Ну, если она не
выбьет для нас билеты в ложу,
это будет большим свинством, - заявила
Валя.
- Что ты так
трепыхаешься? Колька тебя везде найдёт – и
на галерке, и в ложе.
- Сейчас получишь, -
пригрозила Валя.
В дверь
позвонили. Зоя бросила книгу и
вприпрыжку помчалась открывать. Открыв
дверь, она впустила совершенно заснеженную
старшую сестру.
Это была
невысокого роста хорошенькая шатенка
со слегка раскосым разрезом тёмно –
карих глаз.
Сёстры Соловьёвы
были хорошенькими, каждая на свой
вкус и на любой характер.
Валя среди них
была самой живой и общительной, с
решительным характером, лёгкой на подъём
и решения. Она терпеть не могла, если
ей прекословили.
Зоя была
несколько поспокойней, но не настолько, как
старшая. Она была шумной и любила
поговорить. Часто забывала, куда клала свои
вещи, и обожала читать классиков. Очень
уважала Блока и справедливо считала
его самым лучшим поэтом всех
времён и народов.
Самой спокойной
среди двух, очень весёлых и
шумных сестёр, считалась Алла. Она
была довольно скрытна и замкнута и
очень редко меняла своё мнение, а
в некоторых вопросах могла быть
ужасно упрямой.
Сёстры предпочитали
дружить с ребятами, справедливо полагая,
что последние намного искреннее, чем
девчата.
- Ой, холодно! Ой, мороз! -
причитала Алла, стряхивая снег с пальто,
рукавов, воротника, топая ногами. - В этом году
что - то зима такая снежная! Чуть не
замело. Ой, девчата, меня Толя фотографировал! Я
там такая интересная получилась. Ну, во
всяком случае я очень на это
надеюсь. Вы ведь знаете…
-… Что я совершенно
нефотогенична и совсем не выхожу
на фотокарточках, - процитировала Зоя, накинув
платок сестры на вешалку. - Знаем – знаем.
Только, по – моему, это сплошной бред. Ты вполне
хорошо получаешься.
- Не подлизывайся,
Зойка.
- А я и не
подлизываюсь. Ты же сама знаешь,что я
всегда говорю правду, какой бы она
ни была.
