Зачем взглянула я на
солнце?
Под тонкой кожурою век
Оно сверкает и смеется
Как гвоздь впечатавшись
навек.
Я думала: глаза закрою,
И тьма с собою заберет
Все то, что вижу пред
собою
В недолгий забытья
полет.
Но эти вспышки-
отпечатки
Теперь мешают
рассмотреть
На старых фото
недостатки,
В сиянье облекая
смерть.
Свети нещадное светило,
В груди огнем теперь
гори!
Я отпечатаю, что было
В прощальной повести
любви.
Серая улица. Как всегда пустынная и
пыльная. Ряд одинаковых многоэтажек, словно скопированных и
размноженных в фоторедакторе. Да и выглядят они так же двумерно,
как нарисованные.
Мрачная, пронзительно-холодная
картина.
Она бы предпочла другую: золотое
солнце в ослепительно-лазурном небе, трепещущие на ветру триколоры…
белая рубашка проходящего мимо парня.
Но сны не выбирают. Сны – не полка с
компакт дисками. Можешь взять мелодраму, а можешь выцепить комедию.
Голова человека, вообще, самое капризное устройство на Земле.
Тысячи метров отснятой глазами пленки тщательно просматриваются
памятью, этим мерзким, полуслепым инженером монтажа. И он начинает
кромсать ее, оставляя самые заурядные, бесполезные, грустные
моменты. И ничего уже нельзя поделать: ни доснять, ни переснять
фильм по-новому.
Подняться на третий этаж. Вот и
заветная дверь. Распахивается от легкого толчка. Квартира такая
огромная, целый лабиринт. Комнаты сменяют одна другую, она не
проходит их, а проскакивает. Несется на встречу, пока снова не
оказывается на пороге. Замкнутый круг. Еще одна уловка…
Нет! Она должна уцепиться за свои
ощущения. За дрожание внутри, за звуки и запахи. За сам воздух, что
окружал ее. Идти, обшаривая глазами каждый сантиметр пространства.
Узнает ли она Его? Ведь прошло так много… но ведь это же сон.
Вакуумная камера для редкого свитка. Клетка из воспоминаний,
построенная лишь для того, чтобы препятствовать любым
изменениям.
Новая дверь. Она дергает за ручку и
буквально вваливается в кабинет. Это уже не квартира. Ряды парт,
зеленая доска, пол, усыпанный меловой пылью. И люди... весь шестой
класс. Математика. Она ненавидит математику. Решения в столбик,
бесконечные ряды чисел и знаков. Железобетонная логика тщательно
выстроенного мира. Для нее арифметика такой же бессмысленный,
тяжелый сон.
Солнце показывается из-за туч,
скользит по классу, превращая пустые, лишенные души предметы в
позолоченные произведения искусства. Она сидит совсем близко, когда
дверь открывается.
«Это ты, ты…» - в глубине раздается
набат. Картинка смазывается, плывет и вдруг становится гибельно
отчетливой.
Глаза распахиваются сами собой.
Сердце колотится так, словно минуту назад ей, действительно
пришлось бежать изо всех сил. Она пытается вернуться туда, поймать
Его облик, как отражение облаков в неспокойной воде. Но сон
распался, растворился, унося и запахи, и звуки, и трепет.
Между приоткрытых штор горит
солнечный луч.
Мгновенье. И нет поворота, и поздно уже тормозить.
И в тело до нервов ломота. И в
судьбы единая нить.
Без шансов. Но что виновато, что
душу покинул покой?
Что точка грядет невозврата,
толкая в безумства прибой?
Бездействие смерти подобно.
Почувствовать кожей момент.
Стучит барабанами дробно причины
и следствий секрет,
В висках отдает стрекотаньем,
как радио космоса шум.
Как тайное древних познанье
нутром всем вдыхаешь парфюм.
Мгновенье. И будто знакомо лицо
без ненужных гримас
До смелого брови излома уж
тысячу жизней до вас.
И новая мера подсчета:
количество, длительность встреч.
Не дышится больше вольготно:
минут их так ранит картечь!
Скользишь, не цепляешься
взглядом, он выдаст тебя с головой.
