Вместо пролога
Этот период ирландской и
британской истории назван Темными веками. Мы почти ничего не знаем
о людях, живших тогда. Легенды и редкие письменные источники
называют каждого второго князем, королем или богом, описывают
роскошь королевских дворцов, восхищаются красотою кельтских женщин,
но на самом деле все было иначе. Кельтские князья нередко ходили в
бой голышом, королевский дворец был деревянным домом с несколькими
очагами на земляном полу, дым от которых выходил через отверстия в
потолке. Хижины знатных особ устраивались на воде – чтобы ручей
пересекал жилище посредине. И кельтские королевы не были самыми
нарядными и изысканными - ходили простоволосыми, правили
колесницами, воевали вместе с мужчинами. Но несомненно, что все они
были истинными королевами. Они повелевали, сводили с ума, из
прихоти устраивали войны и могли бросить все ради
любимого.
Королем, по убеждениям кельтов, мог быть только сильный, красивый,
здоровый человек, обладающий магическим везением. Каждому юноше в
ночь воинского посвящения давались волшебные зароки – гейсы,
которые он должен был соблюдать и хранить в тайне. Считалось, что
нарушение гейсов приводит к гибели их носителя. Поэтому враги особо
удачливых королей и князей пытались вызнать их гейсы и создать
такую ситуацию, чтобы герой не мог не нарушить данный ему запрет.
Тем самым уничтожалась магическая защита, и человек либо погибал от
несчастного случая или болезни, либо терял удачу. В последнем
случае, по решению собрания жрецов и воинов, неудачливого короля
приносили в жертву в священной роще…
Была весна, и мы возвращались домой
из похода. Со мной ехало десять человек, и у каждого было по одному
оруженосцу и одному рабу. В этот раз нам повезло. Рабы гнали стадо
свиней, а к ним еще несли несколько штук тонкого полотна и мешки с
серебром.
Возле переправы мой Серый захромал,
и пришлось выпрячь его из колесницы. Кельтхайр сразу нашел, что это
дурной знак. Кельтхайр во всем видел дурные знаки. Но мы
продвигались дальше, и ничего не случалось.
На утро второго дня разведчики
сообщили о деревне. Какая-то заброшенная деревня, сказали они.
Верно, мы сбились с пути и попали к лагенам.[1] Кельтхайр предложил
обогнуть это место, он чуть ли не воздух нюхал, чуя несчастье. Но
Серый хромал. Я велел повернуть отряд и ехать к деревне.
К полудню мы добрались до мелкой
речушки, на берегу которой стояло десятка полтора хижин. И все
пустые, как углядел Кельтхайр. Он сказал, что это не к добру.
Я приказал осмотреть дома, но не
грабить. Только в одной хижине мы нашли съестное. Кельтхайр
отказался есть, мы дали собакам, и те остались живы. Я поблагодарил
хозяев за угощенье, выкрикнув стихи на все четыре стороны, и мы
поели.
Наутро Угайне спустился к реке и
увидел женщину. Она стояла на том берегу, в орешнике. На ней был
зеленый поношенный плащ, а за плечами – арфа в кожаном чехле. Я
спустился к реке, потому что женщина требовала вождя.
- Кто ты? И что это за деревня? И
где люди, что построили ее и жили здесь? – спросил я, когда она
выглянула из кустов.
- Сперва назовись сам, - сказала
она. – А потом я подумаю, стоишь ли ты ответов на свои
вопросы.
- Мое имя Конэйр. Я сын короля
Фиаха из Мидэ[2].
Она почти сразу же вышла на берег.
Теперь нас с ней разделяла только река. Я посмотрел на женщину и
подумал, что не слишком уж и широк поток.
- Здесь меня зовут Саар[3]. И я не
боюсь тебя, если ты и вправду Конейр.
- Тебе не надо бояться, я никогда
не обижал женщин. И не лгал даже врагам.
Она хмыкнула и села на траву,
поджав ноги. У нее в руках был деревянный посох, его она положила
рядом.
- Долго ли ты будешь здесь,
назвавшийся Конэйром?
